— Левицкая будет сидеть. Как и положено профессиональной воровке, — твёрдо произнёс Платов.
— Ну, если ты так сказал. — Кац криво улыбнулся. — Слухи ходят, что она несколько сот тонн зелени занесла прокурорским.
— Уже вся Москва в курсе, — усмехнулся Платов.
— Вот, Валера, ответь мне на один вопрос. Что ты, голь перекатная, сошка полицейская, можешь противопоставить нескольким сотням тысяч долларов, занесённым в нужное место в нужное время?
— Собственную правоту. И справедливость.
— Ха-ха. — Кац зааплодировал. — Сделаю-ка я тебе подарок, такому наивному и трогательному. Мне обещали узнать, кто играл покупателя по тому кидку с недвижимостью. Ну, в котором Левицкая Кононенко обвинила…
Следующую пару недель Платову стало ни до чего. Раскрытия пошли косяком, и бывало, что он по двое суток спал в машине, а ручка, которой писал протоколы, падала со стуком, когда он засыпал.
Сначала взяли клофелинщиков. Эта группа шерстила квартиры старых коллекционеров, отдавая предпочтение художникам советского периода. Социалистический реализм неожиданно пошёл по ценам в гору.
Пиком карьеры этой бригады стало недавнее дело, когда преступники втёрлись в доверие к старушке — бывшему врачу Четвёртого главного управления Минздрава, обслуживавшего партийных лидеров и всяких шишек. Жила она в высотке на Новом Арбате, в квартире, завешанной картинами Пименова, Петрова-Водкина и Налбадяна, которых она знала лично и лечила. Жила она одна, и к ней начали заглядывать на огонёк корреспондент московской газеты и молодая искусствоведша, бывшие без ума от художников соцреализма, в том числе от Петрова-Водкина.
В очередной раз эта сладкая парочка появилась у неё с бутылочкой лёгкого вина. После первого бокала старушка отключилась. И осталась жива только чудом.
Через месяца три похищенные картины Петрова-Водкина появились в галерее на Арбате. Сдавала их дама, очень похожая на ту самую искусствоведшу. За дамой организовали наружное наблюдение, и вскоре нарисовался её сообщник — тот самый «журналист». На поверку это оказался известный московский жулик, уже ранее судимый за различные мошенничества.
Жулика повязали на выходе из грузинского кабака на Полянке, где он проводил основное время. И покололи уже по дороге, не доезжая до отдела полиции. Услышав, что ему могут вменить покушение на убийство, он во всех грехах стал обвинять подельщицу. Когда опергруппа заявилась к ней в трёхкомнатную квартиру в центре Москвы, там кроме неё застали ещё троих чеченцев. Вскоре появилась группа поддержки — две машины кавказцев, с претензиями: мол, что вы на нашу подругу наезжаете. Платов прозвонил в местный отдел, вызвал группу немедленного реагирования, а потом объявил, что при попытке противодействия проведению следственных действий он будет стрелять.
— Тут вам не горный аул! И мне на вашу кровную месть плевать! Всех уложу! — В голосе Платова прозвучали такие нотки, что дикари ещё потёрлись чуток да и бросили свою боевую подругу на произвол судьбы.
Затем отдел отработал по таджику, который насиловал пятнадцатилетних девочек. Последняя ему настолько понравилась, что он дал ей номер своего мобильного телефона и изъявил желание общаться с ней дальше. Девчонка была племянницей сотрудника отдела, поэтому оперативники трудились со всей пролетарской ненавистью.
Девушка по телефону вытащила влюблённого рыцаря на встречу. Принимали его по-жёсткому. В результате задушевных бесед лицо задержанного постепенно утратило сходство с человеческим, хоть сейчас в ужастиках снимайся. Из мерзкого дегенерата выбили показания — признание в трёх разбоях и пяти изнасилованиях.
Платов напоследок объявил мерзавцу:
— Не дай бог после зоны вернёшься в мой город. Грохну и не поморщусь. Понял, ишак?
— Понял! Понял! Всё понял…
В итоге Платов простудился, кашлял так, что, казалось, выплюнет бронхи. Но взять больничный не мог — отрабатывал и задерживал жителя Белгорода, притащившего в Москву два парабеллума, немецкий автомат МП-38 и три мешка патронов — всё в рабочем состоянии. Накопал всё это в лесах и приехал торговать в стольный град, потому что тут цены выше.
Между тем Ирина Левицкая развила кипучую деятельность. Опять принялась писать жалобы с требованиями прекратить дело и выплатить ей компенсацию. Досталось в них и Платову, так что опять начались служебные расследования.
ebooksa