— Да ладно, чего ты так разволновался. Попробую. Только они в эту ересь не поверят.
— Дело твоё, я предупредил.
— Говорили, что ты странный стал после той аварии, а я и не верил особо. А сейчас сам вижу …
— Не дай бог, конечно, но потом благодарить будешь.
* * *
Принеся Лукьянцу в палату ноутбук, который попутно выполнял и функцию телевизора, и домашнюю еду, его жена невольно попала на импровизированное совещание.
Уже второй день, как он слёг с почечными коликами и незлым тихим словом вспоминал Кондратьича.
На следующее утро после разговора с Черепановым после селекторного совещания директора прихватило так, что он не знал, куда деваться от незнакомой до сих пор резкой боли.
Экстрасенс хренов! Знаток горного дела! Как можно и в почках разбираться, и будущее предсказывать? — зло думал Лукьянец о Матвееве.
После того как в отделении доктора успокоили боль, Лукьянец позвонил своему заму и велел явиться к нему вместе с главным инженером.
Сергей Леонидович Попов, главный инженер шахты, представлял поколение советских прагматиков, которые никаким рассказам об экстрасенсорных способностях не верили. Он был закоренелым материалистом, и даже светлый праздник Пасхи для него являлся не более, чем дополнительным выходным.
— Как вас не вовремя прихватило, Владимир Иванович!
— А болезнь никогда не бывает вовремя. Как у нас дела? Как идет монтаж комбайна?
— Всё по графику, пока не отстаём, работаем в три смены.
— Леонидыч, есть дело.
Попов внимательно смотрел на директора.
— Ты послушай, а потом скажешь своё мнение.
— Хорошо.
— Помнишь Матвеева? Его когда-то первым из-под завала вытащили?
— Да, он меньше всех пострадал, я мастером был тогда.