Морена

И еще это «Господь с вами…». Кто так выражается…

— Вопрос стоит так, полковник — или вы уберете Резницкого, или он уберет вас. Мы предпочли бы, чтобы убрали Резницкого вы. Но перед этим — нужно убрать его людей и скомпрометировать его самого. Это сделаете вы. Но для начала ответьте на вопрос — вы с нами или…

Выбора у полковника Токарева, в общем-то, и не было.

— С вами. Где эти люди Резницкого?

— Не так быстро…

Из-за спины — передали видеокамеру, рука передавшего тоже была в перчатке.

— Чтобы работать с вами и работать долго — мы должны быть уверены в том, что знаем о вас все. Понимаете?

…

— Я жду ответа.

— Да.

— Мы не будем требовать от вас рассказов о ваших преступлениях, так как уверены что вы солжете. Вместо этого — мы будем напоминать вам о них, а вы дополнять наш рассказ деталями. Все понятно?

Неизвестный — постучал в стенку кузова. Машина остановилась, заступила тишина.

— Да.

— Тогда начнем с рассказа о том, как вы двадцать восьмого марта две тысячи одиннадцатого года застрелили криминального авторитета Сёму. И сделали вы это по заданию уголовного авторитета по кличке Хвост, который заплатил вам двадцать тысяч долларов США, чтобы вы застрелили Сёму при задержании. Верно, Владимир Петрович?

…

— Или расскажите нам, зачем вы застрелили начальника СБУ области, генерала Богдановского…

02 мая 201… года. Украина. Одесса

В сети связок В горле комом теснится крик, Но настала пора, И тут уж кричи, не кричи. Лишь потом Кто-то долго не сможет забыть, Как, шатаясь, бойцы Об траву вытирали мечи. И как хлопало крыльями Черное племя ворон, Как смеялось небо, А потом прикусило язык. И дрожала рука У того, кто остался жив, И внезапно в вечность Вдруг превратился миг… Виктор Цой

Еще потемну в тот день — Токарев обзвонил и собрал всех своих, кого только смог. Всех, способных держать оружие.

Собрались они в порту, как обычно. Как и обычно — порт не спал, работали краны, лязгали контейнеры, которые погрузчики ставили штабелями один на другой. Порт — кормилец Одессы. Не было бы порта — не было бы уже и Одессы.

Токарев был бледен и предельно конкретен — настолько конкретен, что после первых же слов, собравшиеся почувствовали себя не в своей тарелке.