Сначала мы притормаживали, поднимали буи для изучения, складировали их для доставки в базу. Этим занимался разведчик (специалист по радиоэлектронной разведке). Потом, когда их стало достаточно много, поступило предложение от командира БЧ-2: если все, что брошено в море – ничье, надо топить РГАБы нещадно. Командир согласился с деловым советом. На крышу ГКП был доставлен матросский матрац (и зачем-то подушка), ротный пулемет Калашникова со снаряженной стопатронной лентой в коробке. Командир корабля, посоветовавшись с разведчиком, резонно посчитал, что стоимость патрона к РПК около 60 копеек, а стоимость РГАБа от тысячи до двух тысяч долларов. На матраце удобно расположился командир зенитной ракетной батареи старший лейтенант Рогожин Сергей, неплохо управлявшийся со смертоносной штуковиной.
И понеслось. Бах! – полторы тысячи долларов на дно. Пиф! – полторы тысячи долларов на дно. Паф! – полторы тысячи долларов на дно. Стрелял Рогожин хорошо, топил вражеские устройства максимум со второго выстрела. Конечно, мы помогали Сереге, подворачивая по докладам сигнальщиков на сброшенные буи, не сильно отклоняясь от курса, облегчали задачу стрелку.
Когда Серега был на вахте, его подменял Юра Овчинников. Разумеется, «охотой» занимались только в светлое время. Америкосы психовали, но, молча, утирались. Притормаживать все же приходилось, потому что поднимали еще и мусор, выброшенный с авианосца. Кстати, американцы, в отличие от нас, выбрасывали мусор только в пластикатовых мешках, поэтому не тонул он долго. Подбирали его с помощью громадного сачка, специально изготовленного для этих целей. Наш разведчик тщательно перебирал содержимое пакетов, выискивая хоть какие-нибудь бумажные документы.
Через две недели АУГ ушла в территориальные воды Италии, в Неаполь на отдых. Мы, не теряя времени, пополнили запасы от танкера, отмылись, отоспались и болтались за пределами территориальных вод. Сам «Нимитц» оставался на рейде на бочках в окружении нескольких кораблей, ставших на якорь. Часть кораблей охранения вошла в порт Неаполя. Мы вынуждены были только наблюдать, как с их кораблей спускались катера и их моряки отправлялись в порт на отдых. Было немного обидно, но ничего не поделаешь. Если бы и мы приперлись в Неаполь, отдыхать вместе с ними, это было бы нечто. Но нас туда никто не звал.
Через десять дней АУГ вышла из Неаполя, построилась в походный ордер и «попылила» по своим делам. Мы заняли привычное нам место в походном порядке и продолжили методично портить супостатам настроение. Надо сказать, что уничтожались только те буи, которые нам попадались по ходу движения, а не все подряд. Была попытка «Нимитца» оторваться от нас, бросив корабли охранения. Он развил скорость до 30 узлов. Мы сыграли «Боевую тревогу», привели в состояние полной готовности аварийные группы и, дав 32,7 узла, обошли атомного монстра, как стоячего. Больше желания экспериментировать у американцев не было. Да и в случае чего, один на один наш корабль мог бы постоять за себя против кого угодно. И они это понимали. Поэтому вернулись в ордер и больше не рыпались. Так прошло порядка трех месяцев. Они эпизодически заходили в Неаполь, мы поджидали их за пределами тервод Италии. Потом у них боевая служба кончилась и мы проводили их до Гибралтара. Расстались без сожаления. Нам дали деловой заход в Триполи.
Готовиться к визиту в Триполи вернулись в 52-ю точку. Там произошел интересный эпизод. Уже было жарко и мы носили тропичку (тропическую форму одежды: шорты, курточку, пилотку с козырьком). На коленках отросла растительность. И вот, как-то днем сигнальщики доложили, что наблюдают странную надводную цель. Как потом оказалось, двоих отдыхающих, катающихся на гидровелосипеде, течением унесло в Тунисский пролив прямо к месту, где стояли на якоре корабли нашей эскадры. Никаких запасов у них, конечно, не было, и сейчас они голодные и умирают от жажды. Катер с «Исаченкова» подобрал бедолаг, их подняли на борт, напоили-накормили, угостили по полной программе. Причем, напоили не только водой. Начальство вызвало катер береговой охраны Туниса и незадачливых любителей морских прогулок вернули в родные пенаты.
Был еще интересный эпизод. Стоим на якоре там же, в 52-й точке. Солнышко светит, ни облачка, полный штиль, слабенькая зыбь с запада. Командир корабля дремлет в своем кресле на ходовом мостике, уперев ноги в подоконник окна. Вдруг доклад сигнальщиков:
– Левый борт 75, дистанция 200 метров, черепаха!
Командир встрепенулся, пошел на левый борт мостика, навел визир в указанном направлении. Подошел к громкоговорящей связи и дал команду: «Командиру БЧ-2 с пулеметом на ГКП!»
Потом подумал и добавил: «На командирский катер, катер к спуску!
Команде катера – в катер!» Прибыл командир БЧ-2. Пулеметная лента не убрана в коробку, болтается до палубы. Одним словом, Рэмбо. Командир подошел еще раз к визиру, уточнил пеленг, дистанцию и говорит:
– Пошли на сигнальный мостик.
Прибежал заспанный Сережа Серин, мой младший штурман, командир командирского катера – уточнить задачу. Забрались на сигнальный мостик. Матраца нет, его уже убрали. Командир берет пулемет и, расставив ноги на ширину плеч, из положения стоя, дает три очереди штук по десять. Пулемет работает мягко, ровно, ствол почти не дергается. После первой очереди черепаха поплыла кролем, вразмашку и только по поверхности, в направлении строго от корабля.
– Ну, Серин, иди, поднимай. Она, небось, как решето.
Серега уже разобрался в задании без объяснений и бегом отправился на катер. Черепаху подняли с помощью сачка, которым подбирали мусор за «Нимитцем». При внимательном рассмотрении добытого экземпляра на нем не было обнаружено ни одной царапины! Всем разрешили сфотографироваться с черепахой на юте. Весила она килограммов 40, в диаметре была около полуметра. Фотосессия продолжалась часа два. Народу-то больше трехсот моряков. Потом нашу невольную гостью торжественно отпустили с парадного трапа в родную стихию. Чуть ли не бескозырками махали. Трогательно до слез.
Потом был заход в Триполи (Ливия). Я заранее проработал все предполагаемые маневры на карте самого крупного масштаба из имеющихся в наличии, так что имел полное представление о предстоящих телодвижениях.
При входе в порт нам зачем-то дали лоцмана. Лоцман – араб, говорящий, разумеется, на международном морском английском, сразу занял место на мостике возле командира и начал что-то уверенно лопотать. Я, сын старшего смены лоцманов Калининградского морского порта, уверенно вел корабль к причалу. Лоцмана надо было нейтрализовать, поэтому командир вызвал начальника службы снабжения и попросил принести нашего фирменного напитка и пару бутербродов. Фирменный напиток представлял собой спирт, разведенный водой со щедрым добавлением вишневого сиропа, этакий «вишневый ликер».
Через 10 минут процесс пошел, так что лоцман перестал комментировать мои доклады командиру о том, куда и как рулить. Через некоторое время подошли к причалу, выделенному нам для швартовки, где нас ожидали два буксира. На причале были построены две швартовные команды в необычных для нас пенопластовых спасательных жилетах, непонятной желто-розовой расцветки. Опустили обе ВДРК и без помощи буксиров прижались точно к месту швартовки. Не было ни бросательных концов, ни проводников, заводили сразу швартовые концы. Швартовались буквально несколько минут. Обтянули основные, завели по дополнительному в нос и в корму, чтобы не таскало взад-вперед, и поставили трап. Швартовные команды на причале аплодировали, как в самолете при посадке. Флаг перенесли на ют, подняли гюйс.
На причале ждал Чрезвычайный и полномочный посол Советского Союза в Социалистической Народной Арабской Ливийской Джамахирии со свитой. У нас на юте был выстроен почетный караул. Ребят в почетный караул подбирали еще в базе. Всего 20 человек и два запасных. Все ростом выше метр восемьдесят, красавцы. Новые наглаженные белые голландки с не выцветшими форменными воротниками (гюйсами), новые майки-тельняшки создавали впечатление свежести и бодрости. Белые наглаженные брюки, белые парадные ремни с блестящими, как золото надраенными бляхами, белые перчатки, белые бескозырки с черными лентами и надписью на них «Северный флот» гармонично завершали антураж. Все участники почетного караула были похожи друг на друга как братья-близнецы, несмотря на разницу в национальностях. Ну и нельзя не сказать о том, что в руках членов почетного караула было необычное для флота оружие-СКСы, самозарядные карабины Симонова с примыкающимися штыками, которыми пользуются роты почетного караула на парадах и производят неизгладимое впечатление на граждан. Слаженность почетного караула просто поражала, так как отрабатывалась каждый день с момента, как только мы узнали, что идем на боевую службу. Ребята умели просто жонглировать карабинами, как игрушечными. Возглавлял почетный караул помощник командира корабля капитан-лейтенант Васильев Сергей Игоревич, одетый в белую парадную форму с золотым аксельбантом, красавец и умница парень, тоже не хилого роста, необычайной строевой выучки и подтянутости. При церемониале участники почетного караула смотрели на Посла сверху вниз как 33 богатыря из сказки Пушкина о царе Салтане. Короткая приветственная речь Посла, ответное троекратное «Ура!» и торжественная встреча состоялась.
По поводу нашего прибытия во дворце ливийского руководителя Муаммара Каддафи был дан прием. Форма одежды парадная. Было нас человек тридцать офицеров и мичманов, назначенных командиром корабля для участия в банкете.
ebooksa