Муаррат

Однако, вернёмся к нашим неработающим баранам. Идея привести в действие чудо враждебной техники принадлежала исключительно мне. Когда я попросил Ивана доставить меня в родную хату, сожжённую врагами, якут начал было заводить обшарпанный катерок. И тут я увидел эту распроклятую пирогу и ощутил себя если не Кулибиным, то Эдисоном, точно. Это же глюпый-глюпый туземец не способен справиться с чем-то, сложнее поллитры, а я, представитель титульной нации, могу запускать спутники на орбиту. Сам. Голыми руками.

Ну, не знаю, как там с космической машинерией, а пирога наотрез отказывалась даже подавать признаки жизни. Приходила Вера и называла нас (смотрела на меня) упрямыми баранами. Приходил Степлер и громко протяжно орал. Подозреваю, повторял утверждение сестры, но в грубой нецензурной форме. Приходил Кусака, который таки решился покинуть гостеприимный сарай и проецировал укоризненные мысли. Что-то, связанное с рогатыми животными в курчавой шкурке. Приходил Привратник и с вежливым недоумением рыл лапой землю на берегу реки.

Когда к нам подошли три длинношерстные свиньи и вежливым похрюкиванием начали давать дельные советы, я сдался.

Нет, на первый взгляд всё казалось проще пареной репы: пульт возле удобного кожаного кресла так и просил положить ладонь на мягкую подушечку, а пальцы разместить в специальных подвижных пазах. Стоило коснуться белой выпуклой полусферы, как внутри пироги что-то начинало вибрировать. Видимо, работал мотор.

И на этом — всё. Сколько я не двигал пальцами, сколько не стучал по подушечке, лодка и не думала двигаться с места. Убирал ладонь, и вибрация тут же прекращалась.

— У нас есть хорошая притча, — рассудительно заметил Иван, наблюдая, как я в тысячный раз касаюсь пульта. — Вот Вера хорошо уловила её смысл и передала самую суть.

— Когда? — хмыкнул я.

— Когда назвала нас упрямыми баранами. Поехали, — якут кивнул на катер. — Сам подумай, а если бы кому-то в руки попало что-то, из нашей техники? Ну, кому-то, кто и понятия не имеет, как она устроена.

— Но тут же всё должно быть очень просто. — я выбрался из пироги. Лохматый свин подошёл ко мне и ткнул в ногу розовым пятаком. — Какие-нибудь тяги, движок и топливный бак.

— Ты внутрь лазил? Нет? А я открывал люк и ни хрена не понял. Там какие-то паутинки, мембраны и красная штука, напоминающая желудок.

Я посмотрел на якута, а тот пожал плечами, потом прыгнул на катер и завёл двигатель. Плюнув в сердцах, я забрался на покачивающийся кораблик и посмотрел в сторону станции. С одной стороны главного домика неуклюже топтался Кусака и делал вид, будто его очень интересует сожжённый до корней пень. С другой стороны стояла Муаррат и смотрела прямо на меня.

Знакомство и тот дурацкий разговор произошли вчера и с той поры мы виделись всего один раз. Сегодня утром, когда столкнулись в коридоре. Мне буркнули нечто неразборчивое, но весьма напоминающее приветствие. Я поздоровался в ответ и собирался осведомиться о самочувствии, как бы идиотски это не выглядело. Однако девушка молниеносно шмыгнула в свою комнату и сразу закрылась на замок.

Подозреваю, что видеть именно меня хотели в самую последнюю очередь. Подозреваю, потому что чуть позже слышал, как сестра долго и тихо разговаривала с гостьей, а та даже не пыталась сбегать и хлопать дверями. О чём он разговаривали — не знаю и спрашивать не стал.

Вчера вечером, когда я лежал на кровати и гладил по загривку храпящую Дину, возникло ощущение, будто я падаю в пропасть. Кажется, я провалил экзамен на знакомство. Иначе, к чему была та фраза, что я — не её погибший мужчина? А ещё я понял, что очень хочу видеть Муаррат, говорить с ней, узнавать о её прошлом и рассказывать о своём. Ка обычно, некоторым желаниям суждено оставаться лишь таковыми.

— Поехали, — сказал я. Потом поднял руку и помахал. На ответ я, честно говоря, не надеялся. Однако, Муаррат махнула и мне показалось, будто девушка что-то крикнула.

Катер бодро рассекал воду реки, брызги летели в лицо, а Иван что-то бормотал себе под нос. Что-то непонятное и протяжное. Возможно, пел, а может быть, декламировал теорему Пифагора на якутском.

— Странная девка, — сказал спутник в конце концов, и я вопросительно покосился на него. Вроде бы разговоров мы не вели. Особенно на эту тему, — Хочешь верь, хочешь — нет, но пока ты у нас не поселился, она за тобой следила.

Рука соскользнула с мокрого металлического борта, и я едва не улетел в реку. Не смертельно, понятно, однако же купание в холодной воде в мои планы совсем не входило. Я медленно отёр руку о куртку и лишь после уставился на неожиданного болтуна. Вот так всегда: молчит, молчит, а потом — как выдаст нечто эдакое. Иван казался невозмутимым. Сейчас он как никогда напоминал заправского морского волка, чей дождевик лихо полощется на ветру. Бороды не хватало.

— Ты чего сказал? — уточнил я. Нет, ну могло и послышаться.

— Следила за тобой, говорю, — Иван повернул штурвал и катер ловко миновал кусок чёрного бревна, шедший нам наперерез. — И не только я видел, Вера тоже говорила. Когда ты мимо проезжал или ходил по своему берегу. Обычно пряталась среди деревьев и смотрела. Вера сказала: зрение у девки, как у орла.