А напротив него, прижавшись спиной к пустому столу, стоял мрачный мастер пыток императорской замковой тюрьмы.
Как только дверь открылась, Грегор повернул ко мне голову, и брови его удивленно приподнялись.
– Вы? – спросил он.
И тихий голос разнесся по помещению, нарушая неестественную, угрожающую тишину.
– Я… – ответила еле слышно.
– Что вы здесь делаете? – слегка нахмурился он.
А я представления не имела, что на это ответить. Но одно было уже хорошо: он меня не прогонял. И от этого в груди разливалось приятное тепло.
– Проходите, раз пришли, – вдруг добавил он, глубоко вздохнув. И махнул рукой в черной перчатке.
Красивое лицо повернулось к узнику, и мне стал виден четко очерченный мужской профиль. В неверном свете свечей темные блики падали в ямки под скулами, выделяли волевой подбородок. А еще делали ярче мрачный рисунок плотно сжатых челюстей.
Черный палач был не в самом лучшем настроении. Но его недовольство явно было направлено вовсе не на меня. И это не могло не радовать.
– Вы будете пытать меня при свидетелях? – надрывным писклявым голосом проговорил заключенный, дернувшись на стуле. – Это возмутительно!
– Если позволите, я сам решу этот вопрос, – ледяным голосом ответил Грегор.
А потом просто подошел к мужчине и засунул ему в рот что-то вроде обычной грязной тряпки. Но орать и возмущаться преступник больше не смог. Все звуки тонули в серой ткани.
Я поежилась, пока Черный палач открывал передо мной дверь в соседнее помещение.
– Прошу, – бросил он, направив на меня взгляд, от которого мурашки пробежали по спине.
В то же мгновение заключенный возмущенно задергался, попытавшись встать со своего стула, отчего деревянный предмет мебели затрещал и запрыгал.
Ашаи Вильерт медленно перевел на него свое тяжелое внимание, и в черных радужках будто заклубилась самая черная ночь, освещаемая яркими всполохами кровавой луны.
Не прошло и секунды, как узник сжался, будто становясь меньше. Его лицо посерело, напоминая маску умирающего, и мужчина начал трястись, как осиновый лист.
Мурашки пробежали по спине. Я молча проследовала в соседнее помещение, все еще не понимая, что здесь делаю, и о чем собираюсь говорить с мастером пыток. Но произошедшее минуту назад, произвело на меня настолько неизгладимое впечатление, что, стоило двери закрыться, как я выпалила:
– Вы можете воздействовать на людей, не снимая перчатки?