Преступник начал вертеться на стуле, словно пытаясь сбросить со спины невидимого скорпиона.
– Нет, я не виноват! Это не я! – закричал арестант.
Я стиснула зубы, но не отвернулась. Мне нужно было знать, как это происходит, чтобы понять…
Чтобы понять
Грегор нахмурился, на лбу проступила тонкая морщина. Ладони сжались в кулаки, усилив рисунок вен.
– Я ничего не делал!!! – еще громче заорал мужчина.
– Откуда кровь на руках? – прорычал Палач.
Но ответные слова заключенного просто превратились в визг.
Грегор с ненавистью выдохнул, резко встав с места. Двумя быстрыми шагами он преодолел разделяющее их пространство и коснулся висков подсудимого.
– Откуда. Кровь. На. Руках, – жестко выплюнул он вопрос.
И тело преступника тряхнуло, как от удара молнией.
– Я убил… Но не эту девушку, – хрипло прошептал он.
– А кого? – сквозь зубы процедил Грегор.
– Даниаса Верда, помощника главного казначея. Я был ему должен три сотни золотых льери…
– Где тело? – продолжал Палач, и вот теперь я увидела, как выглядит на его лице настоящее отвращение.
– Закопано на заднем дворе моего особняка… – выдохнул преступник.
И в следующий миг Грегор отпустил его. Преступник обессилено повалился на бок, едва не падая со стула.
А Черный палач тут же прошел к небольшому медному тазику с водой. Взял кусок мыла и тщательно вымыл руки. Все это время на его лице сверкала такая яркая ненависть, смешанная с омерзением, что я четко поняла главное: он не наслаждался своей работой. Не получал удовольствие, принося людям боль. Дрэгон Биндрет ошибся.
И я вместе с ним…
Пока Черный палач вновь надевал свои перчатки, я не переставала думать теперь уже совсем о другом. Ведь мне никогда не приходила в голову иная сторона медали. Каково Грегору исполнять работу, от которой все внутри переворачивается? От которой кровь леденеет в жилах? Каково это, делать то, что с трудом выносишь?