– Прошу прощения, милая, – повернулась она ко мне, холодно растянув губы, – но это вопрос чести нашего государя.
Линарий слегка усмехнулся и вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа.
Но Черный палач выглядел все также невозмутимо, как и прежде. Он спокойно повернул голову к женщине и даже позволил себе улыбнуться. От этой улыбки, в которой сквозило открытое превосходство, лицо Хелении побелело от ярости.
– Сильные маги с белым потоком, такая же большая редкость, как и с черным, – ответил мужчина мягко. – Вам ли не знать этого, мэссина? Ведь за патентами колдуны всей империи приходят именно в ваш орден.
Женщина прикусила губу.
– Значит, у девушки сильный поток? Откуда вам это известно? – уже не так запальчиво спросила она.
Все это время Бэйл рядом то белел, то краснел. По всему выходило, что, представляя меня императору, он либо обманул правителя, либо сам не был в курсе моих магических способностей. А это для жениха, как минимум, странно.
– Это моя профессия, мэссина, – снова улыбнулся Палач, – знать о людях то, чего они сами могут не знать. И, в конце концов, – он вновь повернулся к Линарию Второму, – у суры Мальтер будет испытательный срок. Если она не оправдает ваших ожиданий, никто не помешает взять на это место другого человека.
Император кивнул.
– Что ж, раз уж сам ашаи Вильерт советует мне вас, – посмотрел на меня правитель, – то мне остается лишь поставить подпись на нужном документе…
В этот момент он мягко улыбнулся, и Хеления вынуждена была замолчать.
Разговор перешел в новое русло, и я обрадовалась, что внимание всех присутствующих наконец-то переключилось на что-то другое.
– Почему Вильерт предлагал императору тебя в качестве лекаря? – едва слышно спросил Бэйл, когда на нас вроде бы никто уже не глядел.
– Представления не имею, – ответила так же тихо, и, когда подняла голову, тут же столкнулась с внимательным черным взглядом.
Грегор будто читал на моем лице все мысли. Будто смотрел глубоко внутрь меня, поднимая на поверхность все сокровенные мысли.
Бэйл совершенно не замечал внимания Палача, допытываясь у меня о причинах такого странного назначения. И все это безобразие продолжалось, пока Грегор вдруг громко не спросил его, будто невзначай:
– Ашаи Зантарен, как же вы проглядели такой дар у собственной невесты?
И через несколько секунд вся наша половина стола смотрела в широко раскрытый от неожиданности рот Бэйлора.
На бледном лице друга замелькали красные пятна.
– И правда, ашаи, вы, должно быть, ужасно невнимательны, – повернулся к нему император.