— Ладно, считай, что у нас эротическое групповое действо, я разрешаю.
На заднем плане послышались возмущенные возгласы тех, кто быть уличенным в нетрадиционных увлечениях явно не желал, но сахир, с присущей ему издевательской манерой, проигнорировал все, что они думали по данному поводу, и уже на гаэрском пояснил для меня ситуацию:
— Нашли вчерашнего ворюгу твоего плаща. Допрашиваем. Извини за внешний вид летуна: просчитав траекторию полета, я несколько разозлился. Ты что-то хотела?
А я уже даже забыла, что вообще хотела сказать!
Вспомнила, едва глянула на свой сейр, и выговорила с трудом:
— Я хотела поблагодарить тебя.
— За что? — издевательски поинтересовался Тень.
Глядя исключительно в стол, все же проговорила:
— За то, что ты направил своего человека спасти гражданских из языковой службы, и…
Он прервал меня насмешливым:
— Лея.
Подняла взгляд, взглянув на него. Сахир Арнар укоризненно покачал головой и произнес:
— Лея, начнем с того, что я это сделал не ради тебя, а ради себя. И на этом закончим.
— В смысле? — не поняла я это «ради себя».
— В прямом, — безмятежно-вальяжно ответил сахир. — Просто я не люблю, когда ты грустишь. Все, малыш, я работать, мне сегодня еще домой надо добраться вовремя и уложить спать некоторых излишне впечатлительных. Не скучай.
И он отключился.
До конца дня я работала с тремя присланными специалистами. Работа не сложная, но монотонная: я произносила слово на гаэрском, они озвучивали перевод на энирейском. Все варианты перевода. Это было муторно, нудно, долго, но необходимо. До конца дня мы разобрались с продуктами и едой. Это главное правило языкового управления — сначала следует научиться говорить, что ты хочешь есть, выживание всегда на первом месте.
К вечеру девушки, пошатываясь, покинули мой кабинет, я их понимала — приступ мигрени был обеспечен всем, и мне в том числе, но работа есть работа. Поблагодарив помощниц, я осталась перепроверять внесенные в базу сканера данные.
И вздрогнула от неожиданности, едва дверь открылась и вошла одна из нердок и произнесла:
— Каа-а-аэт.