Я осталась сидеть, широко распахнутыми глазами глядя на нее.
Женщина замялась, почесала ежик коротко стриженных волос и произнесла уже нормальное:
— Эс ааа-а-эт.
Что переводилось как «время уже позднее».
— Простите, — я подалась вперед, — а первый раз вы эту фразу на каком языке произнесли?
— На родном, — пояснила она. — Нерды больше говорят на нем, а не на языке земли.
То есть энирейский — это язык планеты? Большинства населения? По сути — язык межнационального общения.
— И энирейский обязателен к изучению для всех? — поинтересовалась я.
Моя новая охранница вошла в кабинет, прошла к дивану, опустилась на него всей своей массой килограммов в сто, причем стальных мышц, потерла подбородок и ответила:
— Теперь да. Но раньше Рейтан не был единым, политику единения провел сахир Тень.
Мне очень понравилось то, что женщина с готовностью отвечала на мои вопросы, поэтому я задала очень интересующий:
— Ваш народ единственный, в котором женщины получают свободу?
Нердка прищурилась, пристально и чуть насмешливо глядя на меня, затем все же ответила:
— Мой народ малочислен, сахтини Лея, и, чтобы сохранить свои территории, старейшины были вынуждены даровать свободу тем, кто ее достоин. Со временем необходимость стала традицией. Да, у нас допускают женщин к священным Ка-ю. И они становятся сахирами.
Уникальный мир. И мне, несомненно, потребуется изучить его историю и культуру, но это через полгода в лучшем случае, сейчас задачей первой необходимости было заполнение инфобазы для сканера.
Но, как оказалось, о дальнейшей работе сегодня можно было уже не думать.
— Плохие ночи, сахтини Лея, вам следует вернуться в дом сахира до наступления полуночи.
Глянула на часы — без двадцати минут двенадцать. Почему-то смутной тревогой отозвались в душе слова сахира: «Все, малыш, я работать, мне сегодня еще домой надо добраться вовремя и уложить спать некоторых излишне впечатлительных». Даже не сразу поняла почему. И только когда выходила вслед за старшей охранницей из департамента, догадалась — он собирался вернуться пораньше. Но не вернулся…
И на языке разлилось горечью предчувствие чего-то очень нехорошего.
На ходу включила сейр, набрала подбешивающее «любимый» и не дождалась ответа. Мы сели в машину, сахир Нейта, приветственно поклонившись, завел мотор, мы уже двинулись с места, по дороге, которая внезапно стала очень яркой, словно по ее краям кто-то установил подземную световую ленту и та нескончаемым извилистым прожектором била в ночь.