Его брат-близнец кивает на меня головой.
– Она приготовила.
– У
Но вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, я вдруг иду в библиотеку. Как-то Каллум показал мне ее, и я по-прежнему испытываю благоговейный трепет от такого огромного количества находящихся здесь книг.
Встроенные полки поднимаются до самого потолка, и для того, чтобы добраться до самых верхних, рядом приставлена старая лестница. В противоположной части комнаты обустроена уютная зона отдыха – два мягких кресла перед современным камином.
Читать мне не хочется, но я все равно плюхаюсь в одно из кресел, вдыхая запах кожи и старых книг. Но как только мой взгляд опускается на полку над камином, пульс тут же ускоряется. На каменной поверхности расставлены фотографии, и одна из них особенно привлекает мое внимание. Это снимок молодого Каллума в форме ВМФ, его рука заброшена на плечо высокого блондина, тоже в форме.
Должно быть, это и есть Стив О’Халлоран. Мой отец.
Я рассматриваю его точеное лицо, голубые глаза, которые, кажется, озорно поблескивают, глядя в объектив фотоаппарата. У меня его глаза. И мои светлые волосы точно такого же оттенка, как у него.
За спиной раздаются шаги, и, обернувшись, я вижу входящего в библиотеку Истона.
– Слышал, сегодня ты пыталась убить моего брата, – растягивая слова, говорит парень.
– Он заслужил. – Я снова поворачиваюсь к нему спиной, но Истон подходит и встает рядом со мной. Боковым зрением замечаю каменное выражение его лица.
– Давай начистоту. Ты реально думала, что появишься тут, повиснув на руке нашего отца, и мы совершенно спокойно к этому отнесемся?
– Мне от вашего отца ничего не нужно. Он мой опекун.
– Да? Посмотри мне в глаза и скажи, что не трахаешься с моим папочкой.
Господи боже мой. Стиснув зубы, я встречаюсь с его мрачным взглядом и говорю:
– Я не трахаюсь с твоим отцом. И меня тошнит даже от одной мысли об этом.
Парень пожимает плечами.
– Я бы не удивился. Он любит молоденьких.
Это явный намек на Брук, но я не комментирую его слова. Мой взгляд вновь устремляется на каминную полку.
Мы с Истоном храним молчание так долго, что я начинаю задаваться вопросом, почему он все еще здесь.