Я подарила сокурснику широкую улыбку и заозиралась в поисках будущего орудия убийства. Сообщник намерения, разумеется, разгадал и благоразумно попятился.
И попросил:
– Айрин, прекрати.
– Прекрати? – Я уже не шипела и не визжала, но суть от этого не менялась. – Вирдж, да ты хоть понимаешь, в каком я сейчас положении? И при всём при этом ты ещё смеешь говорить о том, что интерес со стороны твоих братьев вполне серьёзен?
– Прости, прости, прости!
В голосе будущего великого скульптора прозвучало раскаяние, но успокоилась я не поэтому. Причиной, по которой перестала оглядываться в поисках подходящего предмета, стало ощущение безысходности – оно накатило резко и накрыло с головой.
Да, для Вирджа всё шутки, а для меня… У меня же семьи, вероятнее всего, никогда не будет. А он… А они…
– Послушай, Айрин, – позвал сокурсник, когда молчание затянулось, – ты только не бей меня, но есть мысль.
– Какая? – хмуро спросила я.
– Может, тебе с Тунором роман закрутить?
Идея была слишком гениальной, и мой убогий разум её попросту не воспринял. Поэтому я не отреагировала, а синеглазый умник поставил на пол ведро с закрепителем и, уперев руки в бока, продолжил рассуждать:
– А почему нет, Айрин? Я понимаю, что с момента встречи Тунор ведёт себя несерьёзно, но поверь, он очень хороший адвокат. Если вдруг случится так, что твоя тайна вскроется, он обязательно найдёт выход. Он точно тебе поможет.
– Какой выход? – не выдержав, перебила я. – Есть закон, и моя вина очевидна.
– Айрин, Тунор сможет, – заявил сообщник убеждённо.
Я шумно вздохнула и оглянулась на дверь, желая удостовериться, что та закрыта. Потом напомнила вполголоса:
– Вирдж, в деле не только я замешана, родители тоже пострадают.
Будущий великий скульптор открыл рот в явном намерении возразить, но я опять перебила:
– Пока речь идёт только о сокрытии Древней крови, у нас есть хоть призрачные шансы на помилование. А если я выйду замуж и лишусь невинности, то всё, плаха гарантирована.
Сообщник заметно помрачнел – увы, но крыть тут было нечем.
Впрочем, через полминуты Вирджа посетила новая «гениальная» мысль: