Сокурсник был увлечён, правда, не настолько, чтобы утратить связь с нашей бренной реальностью. Более того, он даже нашел в себе силы поинтересоваться:
– Как поживают мои братья?
Вопрос был логичен, но…
– А почему ты спрашиваешь у меня?
Вирдж замер на мгновение, подарил мимолётный взгляд, а потом улыбнулся, причём настолько хитро, что про намерение рассказать о Дафне я сразу забыла. Вместо этого насупилась и встречный вопрос задала:
– Что?
Улыбка сообщника стала шире и загадочней. Глядя на неё, жуть как захотелось схватить что-нибудь тяжелое – благо предметов в мастерской хватало – и ка-ак треснуть!
Следующая реплика Вирджа спокойствия тоже не прибавила:
– Айрин, ну что ты как маленькая? Ты ведь прекрасно понимаешь… – парень взял паузу, чтобы обмазать раствором важную деталь, один из украшающих шутовской колпак бубенчиков, – ты ведь понимаешь, что понравилась. И интерес, который к тебе проявляют, достаточно серьёзен.
– Да-а-а?
Вирдж отвлёкся от статуи и глянул удивлённо. Так, словно совершенно подобной реакции не ждал. И это его удивление – добило. В сердце вспыхнула не ярость, но почти.
– Милый мой, хороший, ласковый… – я перешла на шипение, – а ты ни о чём не забыл?
Будущий великий скульптор приподнял бровь, а через миг скривился и, хлопнув себя ладонью по лбу, выдохнул:
– Ах, ну конечно. У тебя же Древняя кровь.
– Конечно? – взвизгнула на весь Раваншир я.
Взвизгнула и замерла. Бессовестный синеглазый бабник, который втравил во все эти неприятности, – тоже. Причём на его физиономии проявилось очень виноватое выражение, словно он в самом деле запамятовал. Забыл, даже невзирая на шантаж.
Прошло не меньше минуты, прежде чем мы оба отмерли.
– Айрин, прости, я просто заработался, – попытался сгладить ситуацию зараза.
– Очень смешно, – парировала я. – Обхохочешься.
– Ну Айри-ин… – возвращаясь к привычной манере, проканючил Вирдж.