– Потому что так моя мама говорила.
Эльза замялась, посмотрела на Бруна.
– А где она?
– В спячке.
Эльза облегченно выдохнула.
– Слава богу! Я боялась спрашивать. Как хорошо, что у тебя есть близкий человек!
– Да, – задумчиво сказал Брун, глядя на огонь. – Так что, спорим? Ты говоришь, что рука сгорит, я – что нет.
– Спорим.
– На желание. – Он повернулся к ней, ухмыльнулся, и Эльза почувствовала, что щекам стало еще жарче.
– У тебя опять приход после оборота? Зачем ты меня лизнул, кстати?
– Очень захотелось, – улыбнулся он. – Я и сейчас еле сдерживаюсь.
Эльза дернулась, чтобы отсесть подальше, но он обнял ее одной рукой, крепко держа ладони второй. Эльза опустила глаза, уткнулась взглядом в широкую волосатую грудь и снова посмотрела вверх.
– Отпусти! – потребовала она, и Брун нехотя убрал одну руку, все так же грея ее ладошки. – Давай так – на желание, но без тактильного контакта.
Брун недовольно поджал губы.
– Идет, – он потряс ее ладони, закрепляя договор.
– И если рука сгорит, а судя по дыму – так и будет, ты мне споешь, – улыбнулась Эльза.
– Это еловая ветка дымит, влажная попалась, – ответил Брун. – И ты совсем себя не жалеешь, Эльза. Обычно, когда я пою, люди умоляют прекратить.
– А ты бы что загадал?
– Ты мне поставила серьезное ограничение. Может, загадать, чтобы ты станцевала?
– Танцы – тоже не самая сильная моя сторона, – ответила Эльза и, вытащив ладони из хватки Бруна, сгребла горсть веток и подбросила их в костер. Огонь жадно обнял их, взмыв снопом искр.