– Эльза! – выкрикнул он.
Она повернулась, смахнула с лица прядь волос, задев кисточкой щеку.
– Брун! Сколько можно бегать голышом? Ты простудишься!
– А ты пробовала когда-нибудь рвать подснежники медвежьими лапами? – Он достал из-за спины крохотный букет, и Эльза ахнула.
– Они такие… такие… – Она осторожно потрогала хрупкие лепестки, понюхала. Обняла Бруна за шею. – Спасибо!
Он улыбнулся, поцеловал ее в щеку и, лизнув пятно желтой краски, оставшееся на белой коже, вытер его пальцем.
– А чем это ты тут занимаешься? – Он обошел ульи, расставленные кругом. – Рисуешь? Думаешь, пчелам не все равно?
– Так прикольнее, – пожала она плечами.
– А это еще что за пятьдесят оттенков коричневого? – Брун в притворном ужасе отшатнулся от улья.
– Это медведь, – улыбнулась Эльза, кладя кисточку в коробку с красками. – Видишь? Глазки! – она ткнула в черные точки посреди коричневого пятна.
– А это… дай угадаю. – Брун присел возле толстого полосатого чудища на стенке улья. – Тигр?
– Это пчелка! – возмутилась Эльза его недогадливости. – Только пока без крыльев.
Брун расхохотался, ткнул пальцем в рисунок.
– Это? Эльза, ты вообще видела пчел? У них нет зубов!
– Это альтернативная веселая пчела, она улыбается, – не смутилась Эльза. – Но синичку, пожалуй, я тебе не покажу.
Она заслонила один улей от Бруна.
– У нее тоже зубы? – предположил он, пытаясь ее обойти. – Дай мне взглянуть!
– Обойдешься, – сказала она. – Ты ничего не понимаешь в искусстве!
– Вот этот, с цветочками, милый, – сказал Брун, погладив другой улей. – Ой, оцарапался. – Он сунул палец в рот. – Надо было еще раз шлифануть…
Он едва успел выставить руки вперед, чтобы оттолкнуть Эльзу, прыгнувшую на него, как кошка. Тьма залила ее глаза, губы приоткрылись, не в силах спрятать длинные клыки. Они покатились по земле, сцепившись. Брун сгреб ее волосы, второй рукой обхватил шею, отталкивая.