– Потому что у тебя лапа как утюг, – ответила Эльза.
– Тебе жарко? – Он легонько поцеловал ее за ухом.
– Хо… ах!.. лодно.
Брун убрал руку с бедра и обхватил шею, очертил большим пальцем подбородок, чуть оттянул нижнюю губу. Клыки удлинились, и он отодвинул палец от губ.
– Понял, – тихо сказал он, опустив руку ниже, погладил ключицы, сжал грудь.
– Я так не делала! – воскликнула Эльза.
– Я импровизирую, – прошептал Брун ей на ухо, прикусил мочку.
Рука опустилась снова на бедро, скользнула выше, забираясь под юбку, и Эльза оттолкнула ее.
– Хватит! – воскликнула она.
– Что и требовалось доказать, – сказал Брун и, помедлив, отстранился.
– Ничего ты не доказал!
– Да, я понял. Нет чучувств, и тебе хо… ах!.. лодно.
– Просто запнулась от твоей наглости!
– Ну и хорошо.
– Отлично! Просто превосходно!
– Ты меня почти убедила, – сказал Брун, заводя машину. – Вот только у тебя сердце колотится так, что того и гляди выскочит.
Эльза отвернулась к окну, незаметно приложила руку к груди. Сердце билось мощными толчками, разгоняя кровь. Совсем как раньше, до укуса. На правом бедре она всегда чувствовала метку вампира – будто кусок льда, который никак не таял, а левое бедро теперь горело от недавних прикосновений оборотня.
– А может, это ты в меня влюбилась? – осклабился Брун, повернувшись к Эльзе. – Если вдруг захочешь утолить свои чучувства – только скажи, ну или снова начни ко мне приставать.
– Да я к тебе больше и пальцем не притронусь! – вспыхнула Эльза.
– Да? А как же ты собралась меня будить?