Людоед,

– Привет – для начала, – ответил Леонов и потянулся, пытаясь сбросить с себя слишком реалистичный кошмар.

– Привет, – спохватилась Аня. – Ну, правда, ты где?

– Дома. Проспал.

– Миш, через сколько ты сможешь быть на Юных Ленинцев?

– Через полчаса, – не задумываясь, ответил Леонов и тут же встал, взял со стула джинсы и начал надевать.

– Я сейчас выезжаю туда.

– А что там? – Миша надел рубаху.

– Похоже, снова наш Зверь объявился.

– Дождись меня, – сказал Леонов и нажал «отбой».

Прошел в ванную комнату, умылся, мельком глянул на свое осунувшееся, совсем чужое лицо и пошел к двери. Сон ни в какую не хотел оставлять его. Кровь, выжженное нутро сослуживца, пробитые головы, бесполезные, посеченные осколками, каски и бронежилеты, кишки, тянущиеся по лестнице вверх… Миша никогда не думал, что в человеке столько всего напихано.

Куда бы они сейчас с Рыжовой ни поехали – ничто не сравнится с тем, что он увидел тогда. Что он продолжает изредка видеть во сне. Тот, кто выдает себя за бога, явно не хочет, чтобы он забывал кровь и кишки вперемешку с порохом и осколками… Вот только зачем?

Усаживаясь за руль своего «Шевроле Блейзер», Миша сомневался, что здесь, в мирное время он больше не увидит подобных картин. С той войны анатомия человека совсем не изменилась, да и ублюдков, способных показать весь внутренний мир кого-нибудь, в мирной жизни не меньше, чем на войне.

8

Крики были слышны даже на улице. Леонов едва не выпрыгнул на ходу.

Заехал на бордюр, заглушил двигатель и выскочил из машины. Аня Рыжова уже бежала впереди. Он нагнал ее в подъезде. Крики стихли.

– Это я вас вызвала, – раздался свистящий шепот из темноты под лестницей. – Она, наверное, сознание потеряла. Уже второй раз.

– Где? – просто спросил Леонов.

– В 184-й, – четко ответила женщина и вышла из тени.

Миша подошел к двери 184-й квартиры, достал пистолет и вдавил кнопку звонка. После непродолжительной паузы кто-то откашлялся и спросил:

– Кто там?