Людоед,

– К сожалению, это невозможно.

Леонов даже замер, приготовившись услышать «сбежал».

– Нет, он, конечно, вас выслушает, но в диалог вступит вряд ли. Так что повидаться вы с ним можете… И даже что-то рассказать ему. Но взаимность вас там не ждет.

10

– Мудацкое царство какое-то, – сказал Миша Леонов, выйдя из кабинета.

– Это почему еще? – Аня едва сдерживала смех.

– Как они здесь себя ведут? Ты знаешь, мне кажется, что единственные нормальные здесь – это мы с тобой.

– Нормальность определяется большинством. А они здесь в большинстве, – Аня проводила взглядом шепчущего что-то себе под нос старика, – как ни крути!

– Может, убраться отсюда, пока нас не распяли у вазонов на крыльце?

Аня засмеялась. У Миши тоже настроение улучшилось, но расслабляться он не собирался.

– Я к библиотекарям-пенсионерам, а ты – к Карпову, – сказал Леонов и, не дожидаясь ответа, пошел к лестнице.

Знал он этих чоповцев. Большинство этих парней в черной с жирным лоском форме – с амбициями, но без перспектив на будущее по поводу своей замершей в позе эмбриона карьеры. Почти всегда при разговоре с ними складывалось впечатление, что должность охранника, по их мнению, – на одной ступени с топ-менеджером нефтедобывающей компании. И в этой должности они утверждались с надзирательской ленцой и презрением к происходящему вокруг. Мол, и пусть весь мир подождет.

На радость Миши, первый, с кем ему довелось поговорить, таким заскоком не страдал. Старик почти перевернул его представление об охранниках: сумел остаться человеком и, возможно, действительно был когда-то библиотекарем. А может, и учителем истории. Он мог быть кем угодно на пенсии, но не надменным придурком, разговаривающим через губу.

– Привет, сынок, – сказал старик в голубой форменной рубахе с нашивками в виде погон после того, как Михаил представился. – Чай будешь?

– Нет. Пожалуй, откажусь, – неловко улыбнулся Миша.

– Жаль, хороший чаек! Ты знаешь, даже сахара туда не…

– Вы дежурили в ночь, когда сбежал Мерзликин? – перебил старика Леонов.

Охранник сник:

– Да, я. Только вы несколько неверно ставите вопрос! Не в ночь, когда сбежал, а в ночь, когда мы обнаружили, что садовника нет в его комнате. Может, он сбежал еще днем. После трех его никто не видел.

– Трех дня?