Мы здесь

22
18
20
22
24
26
28
30

Приблизившись к прилавку, писатель обнаружил, что Дилан не только копается: у него еще и тряслись руки. Сильвия – хозяйка – тоже была здесь: напряженно разговаривала по телефону у себя в служебном закутке.

– Как дела? – спросил Дэвид, заранее смиряясь, что кофе будет так себе.

– Да жесть! – неожиданно донеслось из уст неопытного баристы. – А ты что, еще не знаешь?

– О чем?

– Талья умерла.

– Ч… что?!

– А вот то, – кривясь лицом, выдавил из себя Дилан. – Нашли пару часов назад.

– Где?

– Там, у речки. Недавно копы приходили, поставили в известность. Сильвия позвонила, вызвала меня, когда Талья не вышла и на звонки не отвечала.

– А она что: упала? Или…

– Да не знаю я! Сказали только, что умерла, – и все.

Дэвид отпрянул от прилавка. Эта весть просто не умещалась в голове. Ведь он здесь, на этом самом месте, еще чуть ли не позавчера стоял и взахлеб рассказывал Талье свои семейные новости: про Доун, про все остальное. Как такое могло…

– О господи…

– Вот и я говорю: хрень несусветная, – согласился Дилан.

На негнущихся ногах литератор вышел вон из кофейни. Лишь на уличном холоде до него дошло, что рот у него открыт, и он поджал губы. Надо позвонить Доун – она знала Уиллокс ближе, потому что родилась и выросла здесь, в Рокбридже, – но что ей сказать? Скоро новость наверняка дойдет до школы, и Доун, возможно, сама позвонит. Но и тогда непонятно, что же ей сказать. Помимо дружбы, он ведь всю последнюю неделю не вылезал из романа этой женщины. Осознание того, что ум, создавший эту историю, ушел навсегда, лишь усугубляло ощущение утраты. Талья унесла с собой целый мир.

– Стой, – послышалось откуда-то сбоку. – Поговорить надо.

Джордж Лофланд. Физиономия красная, несмотря на холод, идет без теплой куртки.

– Насчет…

Тут Джордж вырос у Дэвида перед глазами. От него разило стойким перегаром. Он ткнул писателя пятерней в грудь, отпихивая его назад по тротуару.

– Эй! – вскинулся тот. – В чем…