— Ложь! Гнусная ложь!
Мертвая тишина.
Все головы, как по команде — туда, на окрик.
Там — никто не верит: Мухин. Сам Мухин! — забрался на шестерню, стоит и весело смотрит в толпу рабочих, руку поднял, хочет говорить:
— Товарищи, вам достаточно наговорили здесь эти господа зс-эры — прихвостни атамана Кузнецова. Вы меня знаете — я вас никогда не обманывал: я работал среди вас вот здесь, на этом заводе Чепурина, восемь лет…
И вот — я снова среди вас, чтобы напомнить вам, что Советы живут…
— …Вооружайтесь, товарищи, — да на этих лгунов…
Чья-то рука в мозолях крепко за ногу рванула:
— Товарищ Мухин! кузнецовские молодцы окружают, идем, братишка… — и несколько рабочих тесным кольцом из толпы, через литейную, с ним, да за ограду, в поле…
А там — ищи ветра…
Ни к чорту вышел митинг, устроенный эс-эрами на заводе Чепурина: — рабочие еще больше уверились в большевистской правде.
А когда расходились с митинга, весело болтали о Мухине:
— Вот — молодец, смелый мужик, крепкий… Наш брат — амурец таежный… А про себя думали: — верно — Советы живут…
Он не показывает своего волнения. Он только крепче сжимает кулаки и зубы… Он — атаман Кузнецов… когда ему сообщают о появлении Мухина.
Но так… сквозь зубы:
— Ерунда!.. Все враки!..
И только тогда, когда на взмыленной лошади… вестовой… сообщает о митинге, только тогда:
— Начальника контр-разведки!.. Живо!.. Погоню!
И через минуту летит по улицам взвод личной охраны атамана.
А сам…