— Я дьякон церкви Успенья в Никольск-Уссурийске… Перевожусь в анучинский приход.
— Очень надо!.. Как же… Ждем. — ворчит караульный начальник — однако, что же делать? Полепите! Сопроводи их в штаб.
Высокий партизан лезет в телегу. Возница дергает вожжами…
— Но!
Лошадь трогается.
В штабе долго осматривают документы: паспорт, бумагу из епархии и прочее…
— …Павел Савельевич Третьегорский… дьякон… Так. Вещи есть?
— Есть чемодан и постель.
— Обыскать. И самого тоже.
Партизаны ощупывают дьякона со всех сторон. Внимательно рассматривают содержимое чемодана и постели. Ничего подозрительного.
— Отпустить его.
Дьякон снова водружается на телегу. Кореец дергает вожжами — но-о!
— Ли! — обращается дьякон к вознице — поезжай к дому священника… Вот туда, прямо… Видишь?
Возница наклоняет голову — э-э.
Около дома священника два партизана смотрят на приехавших.
— Ишь, длинногривый!
Отец Никодим, стоя на крыльце, встречает гостя;
— Милости прошу, отец дьякон… С приездом. Проходите.
— Ли! Поставь телегу под навес… А лошадь в конюшню отведи.
Ли распрягает лошадь… Отводит ее в конюшню. Телегу закатывает под навес. Потом оглядывается… Никого.