Таро нерешительно подносит бокал к губам.
— И кто они такие — продолжает Розанов — понять не могу. Тут, собственно, одно из двух: или это политические под маской уголовных, или это уголовные под маской политических.
— Ч… хам… хам… ам…
Таро смотрит изумленно. Он хотел спросить: «что такое», но во время поперхнулся шампанским.
— Да! — бубнит генерал, не замечая удивленной физиономии Таро. — Тут еще опять партизаны зашевелились. Не знаю, насколько это серьезно.
— Что ж… убедимся. Наша поездка к чему-нибудь да должна привести. Не для одной прогулки едем.
Замолкают.
Генерал Розанов, насупившись, подходит к окну. Таро тоже.
Смотрят.
Вот поезд въезжает на кривую, и впереди открывается глубокая выемка. Она приближается… приближается.
5. Взрыв
— Поезд идет — кричит часовой — броневик.
— Что такое? — спрашивает Сашка.
— Не может быть — волнуется Кононов — еще рано. О-ой должен проехать позднее. Во всяком случае, если даже это и он, то все равно теперь не успеем. Яму зарыть! В кусты! Прячься!
Партизаны — лопаты в руки и — раз, раз! — быстро забрасывают снегом, приготовленные для динамита, углубления. Торопятся. Подравнивают. Кончено.
Через минуту на полотне ни одного человека.
С шумом проносится через выемку броневик. Вьется и плещет японский флаг. У бойниц и пулеметов торчат черноглазые и желтые рожицы.
А вслед за броневиком через несколько минут мелькает служебный поезд. Пять вагонов насмешливо мигают зеркальными стеклами. Сзади прицеплена бронированная платформа. Жерла пулеметов и ружей готовы каждую секунду открыть зев.
За поездом саженях в двухстах катит второй броневик. На броневике трехцветный флаг.
Проехали.
ebooksa