— Все это находится где-то во времени, — сообщил Баэс, беззаботно махнув рукой. — Пошли, угощу тебя розовым лимонадом.
Теперь тени на площади сдвинулись; солнечные лучи высветили фасады. Оба школьника пробежали часть улицы Кедра.
— Выпьем ситро, — сказал Баэс. — Хотя оно розовое, но это ситро. Пошли.
Теодюль увидел странный маленький домик, словно увенчанный фитилем, беленький и, похоже, новый, с множеством кривоватых окон и отделанный радужными изразцами.
— Красиво, — сказал он. — Я ни разу не видел его! Особняк барона Писакера вплотную прилегает к дому господина Минюса, а теперь между ними это милое здание. Эге!.. Мне кажется, дом барона короче на несколько окон.
Баэс пожал плечами и толкнул дверь, сверкающую, как огромный драгоценный камень, на котором светлыми буквами на серебристом фоне читалось
Они вошли в уголок металлического и странно освещенного рая, словно попав внутрь редкого кристалла.
Стены были сплошными витражам без четких рисунков, но за витражами плясали живые огоньки. Пол был застелен темными коврами, а вдоль стен тянулись диваны, накрытые ярко расцвеченными тканями.
Маленький идол с удивительно кривым взглядом отражался в помутневшем зеркале. Его чудовищный пупок в виде курильницы благовоний был вырезан из змейчатого камня. В курильнице еще краснел ароматный пепел.
Никто не появился.
Через матовые стекла можно было видеть, как наступает вечер. Зодиакальный свет за настенными витражами бегал, словно от испуга, с резкими бросками насекомого, которого пытаются поймать.
С верхних этажей доносился плеск текущей воды.
Внезапно из ниоткуда возникла женщина и замерла на фоне застывшего света витражей.
— Ее зовут Ромеона, — сказал Баэс.
И вдруг Теодюль не увидел ее. На сердце его было тяжело. Что-то закрутилось перед его глазами, и он испытал настоящее недомогание.
— Мы вышли, — шепнул Баэс.
— Слава богу, — воскликнул Теодюль, — наконец кто-то, кого я знаю. Это — Жером Мейер!
Жером сидел на самой верхней ступеньке дома зерноторговца Грипеерда.
— Глупец, — прошипел Баэс, когда малыш Нотте хотел подойти к нему. — Тебя укусят. Не можешь отличить человека от обычной крысы?
Он с невыразимой болью увидел, что принятое им за Жерома существо комически пожирало горсти круглых зерен, и с ужасом ощутил, как розоватая и жирная плеть хлещет по его ногам.