— Они там, мистер Куотерфедж.
— Фрейман и Шон?
— И толстый, лысый коротышка, который все время спит.
— Несомненно, Пилчер, медвежатник.
Некоторое время они курили в полной тишине, потом долговязый неторопливо и с какой-то печалью в голосе сказал:
— Они наверняка преуспеют там, где Тревиттер и Москомб потерпели неудачу. Шон умен. Фрейман чуть глупее, но дьявольски настырен, логичен и рассудителен в делах, которые предпринимает.
— Если бы очистка от этой мерзости помогла процветанию заведения… — начал Кэсби.
Собеседник, похожий на священнослужителя, прервал его резким жестом.
— Не пользуйтесь подобными терминами, когда говорите о чрезвычайно опасных вещах, Кэсби. Очень жаль, что двум таким достойным людям, как Шон и Фрейман, придется расплатиться здоровьем или жизнью, столкнувшись с воплощением ужаса. Иногда я сожалею, что дал вам совет… вами руководит мелкая корысть.
Кэсби разъяренно глянул на собеседника.
— Я плачу за изгнание бесов из дома. О чем вы сожалеете, мистер Куотерфедж?
Священнослужитель застонал.
— Изгнание бесов… неверный термин, Кэсби, но я почти готов с вами согласиться, не зная иного, лучше отвечающего истинному положению дел. Когда Тревиттер и Москомб из Общества Физических Исследований узнали, что одна из дверей дома запечатана знаком царя Соломона, они решили выяснить, что находится за нею, но забыли прихватить взломщика.
Кэсби наклонился к соседу.
— Вот уже семь лет, как я приобрел постоялый двор, но у меня ни разу не возникло желания посмотреть, что скрывает запретная комната… хотя… из-за нее меня преследует дьявольское невезение. А вы, мистер Куотерфедж? Вы представляете себе, что это такое?
Священнослужитель в ужасе отмахнулся.
— Великий Боже! Нет… Предпочитаю ничего не придумывать. Вам известна история рыбака из «Тысячи и одной ночи», который освободил зловредного джинна, заключенного в свинцовый сосуд, запечатанный перстнем царя Соломона и брошенный в море.
— Мне ее рассказывали в детстве, — признался Кэсби.
— Не могу не вспоминать о ней… Помните, что произошло на постоялом дворе сразу после вашего приезда.
У вас на ночь остановились трое индусов, гранильщиков, известных на всех ювелирных рынках Европы.