— Непонятно, чего я тут надрываюсь, — буркнул я, — раз в этой дыре все равно никого нет.
Французский капитан в этой ситуации обругал бы меня, англичанин подбил бы мне глаз, что в данном случае было бы предпочтительнее, немецкий капитан заковал бы меня в кандалы, что можно было бы считать справедливым. Холтема же неторопливо вытащил трубку изо рта и прижал раскаленный фарфор к моей губе.
Я взвыл, так как на губе у меня мгновенно вздулся пузырь.
— Ну, вот, теперь тебе придется молчать, хочешь ты этого, или нет, — сказал капитан, снова запыхтев трубкой.
Каторжники беседовали, скрытно и очень тихо. Последние Саргассы удалялись в лунном свете, неизвестные изумрудные острова, лежавшие у горизонта, словно шкуры диких зверей.
Когда моряки обсуждают свои удивительные секреты, они говорят, опустив подбородок на грудь, так что толстая куртка или их собственная шерсть съедают наиболее звонкие звуки. Каторжники, не разбирающиеся в морских секретах, говорили тихо, но их слова скользили ко мне через шпигаты, словно ужи.
— На борт никто не поднимался, — говорили они, — ясно, что дикари передали капитану золото и драгоценные камни… Вот он и спрятал их в каюте.
— Но она пустая…
Металлический хрип долетел из двигателя, и один из лесных людей пропел мелодичную жалобу.
— Завтра, — сообщил уж, засыпая. — Завтра… Азоры…
Если вы когда-нибудь нальете мне стаканчик моего любимого ликера, я расскажу вам, как был построен «Эндимион», и вы сможете часок повеселиться. А потом наступит ваша очередь рассказывать, и тогда вас будет ждать не один час веселья.
Именно благодаря своей дурацкой конструкции «Эндимион» вместо того, чтобы изображать достойное морское судно, удачно разыграл роль старой плутовки-еврейки, что позволило мне без помех следить этой ночью за дверью в каюту, освещенную адской луной.
Я, кажется, уже когда-то говорил вам, что луна, позволяющая вам на суше предаваться мечтам рядом с подружкой-блондинкой и говорить ей на ушко красивые рифмованные фразы, превращается на море в невероятно жестокое создание, разрешающее разыгрываться жутким кошмарам.
Из тени воздухоприемника она создает гигантский хобот; на гребне каждой волны она размещает тысячу призраков утопленников; отвратительные белые черви ползут к вам по ее лучам.
На суше призраки способны всего лишь стонать или выкрикивать глупости полуночному ветру; призраки на море молча взбираются на борт и спокойно перерезают вам горло. Или похищают остатки разума из вашей пустой головы.
Сколько историй, связанных с луной, я могу рассказать вам! Этой ночью она установила в глубине коридора стальную панель, голубоватым блеском напоминавшую глаз осьминога. Я устроился в закоулке, откуда мог видеть все, что происходило в коридоре; в то же время, в случае необходимости, я мог проскользнуть через узкую щель или к своей каюте, или к камбузу, если бы у меня появилось желание сделать глоток рома.
Сначала я услышал в коридоре легкий топот босых ног. Потом появилась тень каторжника, темная на фоне голубой панели. Каторжник не стал колебаться перед дверью в каюту. Его пальцы профессионала несколько раз коснулись замочной скважины, и дверь приоткрылась.
Глубоко вздохнув, он вошел в каюту.
В полном молчании прошло несколько секунд, и грабитель снова появился в коридоре.
Лунный свет бросил ему в лицо серебряный луч.
ebooksa