— И больно мне еще, что ты не попируешь на свадьбе моей… Нельзя людей оставить и без тебя, и без меня… Как еще тут начнет верховодить московский воевода, таких бед наделает, что хуже и не надо, такую кашу заварит, что и не расхлебаешь, — говорил Ермак Тимофеевич.
— Как можно нам обоим уехать! Вестимо, нельзя… Ну да мы и после свадьбы с тобою напируемся… Чай, сюда же привезешь молодую княгинюшку?
— Конечно, сюда, — уверенно сказал Ермак.
— А мы вам тут избу построим, красивую да теплую… Ишь, вы без меня тут как обстроились…
В Сибири действительно уже появился ряд русских изб, только Ермак жил по-прежнему в Кучумовой юрте.
— Изукрасим ее вот этим, — продолжал Иван Кольцо, указав рукою на меха и ковры передней части юрты, где он беседовал с Ермаком — любо-дорого глядеть будет… Жилье-то подлинно будет княжеское… А ведь сон-то твой исполнился, — вдруг переменил он разговор.
— Какой сон?
— Да тот, о котором ты мне рассказывал.
— Да, да, и подлинно… А он у меня из ума вон.
Ермак вдруг нахмурился.
— Что с тобой? — спросил заметивший это Иван Кольцо. — С чего затуманился?
— О, так, неладно надумалось…
— О чем еще?
— Да вот ты баешь, что сон исполнился, так, может, и сулил он мне венец княжеский, а не брачный… Так его мне и ненадобно.
— Тревожишь ты себя понапрасну, княжеский своим, а брачный своим чередом… Как у Строгановых-то все радуются, что Ксения Яковлевна будет княгиней…
— Радуются, говоришь? — улыбнулся уже весело Ермак Тимофеевич.
— Ног под собою не слышат…
— Ой ли?..
— Верно слово… Особенно Антиповна.
— Любит она свою питомицу, души в ней не чает, старая…