Слова Домаши исполнялись с какою-то прямо волшебною быстротою.
Вышеприведенный разговор между девушками происходил сперва в опочивальне Строгановой, пока она делала свой туалет, а затем во второй горнице светлицы, куда они вышли.
— Кабы так… — снова, как бы отвечая своей мысли, повторила молодая Строганова, подходя с Домашей, по обыкновению, к окну, из которого виднелась бывшая изба Ермака Тимофеевича.
Новопостроенный поселок был после ухода московских стрельцов пуст. Семен Иоаникиевич ожидал со дня на день новых посельщиков.
— Да оно так и есть! — воскликнула Домаша. — Гляди! Кто едет-то!
Ксения Яковлевна взглянула по направлению руки своей сенной девушки. Сердце у нее радостно забилось. По дороге, прилегающей к поселку, но еще довольно далеко от хором, двигалась группа всадников, человек пятьдесят, а впереди ехал, стройно держась в седле и, казалось, подавляя своею тяжестью низкорослую лошадку, красивый статный мужчина. Скорее зрением сердца, нежели глаз, которые у нее не были так зорки, как у Домаши, Ксения Яковлевна узрела в этом едущем впереди отряда всаднике Ермака Тимофеевича.
— Кажись, и впрямь это он! — воскликнула Строганова, схватившись за руку Домаши.
Голос ее дрожал. Она то бледнела, то краснела.
Отряд действительно приближался, и уже теперь Ксения Яковлевна явственно различала фигуру своего жениха.
— Он, он! — воскликнула она. — Надо дать знать дяде…
И Ксения Яковлевна сделала движение, чтобы идти в рукодельную.
— Знают уж все, знают… — остановила ее Домаша. — Глянь-ка, на дворе что делается!
Там действительно царило небывалое оживление, доказывающее, что приближение желанного и долгожданного гостя было замечено, а следовательно, и Семен Аникич был об этом предупрежден.
— Ермак Тимофеевич жалует, Ермак Тимофеевич жалует! — вбежала в горницу Антиповна.
— Видим, видим, нянюшка, — в один голос сказали девушки.
— А коли видите, так точно не знаете, что делать надобно, — строго сказала Антиповна.
— Что же делать, нянюшка? — спросила Ксения Яковлевна.
— Ишь, шалые, замуж выходят, а ума не нажили ни на столько, — показала Антиповна на кончик своего мизинца. — Чай, жених-то обрученный прямехонько к невесте пожалует, с дядей ее и с братцами поздоровавшись…
— Ну, вестимо, так, — отвечала Домаша.
— «Вестимо, так…» — передразнила ее Антиповна. — И пустая голова же ты, Домаша…