— Невыдержанность — первый признак безволия.
— Ну и хрен с тобой, выдерживай. — Андрей приложился к стакану и тянул медленно, словно действительно пил компот.
Игорь вышел из столовой, глянул на море и остановился потрясенный: километрах в трех от берега к черному, похожему на громадную гору облаку тянулся высоченный столб воды с воронками по краям — у поверхности моря и у облака. Было хорошо видно, как бурлит вода, кружится и по спирали засасывается вверх, словно там работали невидимые гигантские насосы.
Подошел Андрей, мурлыкая арию: «Я тот, чей взор надежду губит. Я тот, кого никто не любит…»
— На кого мы засмотрелись? — Он положил на плечо Игоря свою тяжелую руку. — О-о, смерч!
— Жаль, фотоаппарат не взял, — вздохнул Игорь. — Такое не часто увидишь.
— Не жалей: смерч — плохое предзнаменование.
— Демон боится предзнаменований?
— Боится?.. «Я царь познанья и свободы, я враг небес, я зло природы…»
Сверкнула молния, и раскатисто загрохотал гром.
— Видишь? — усмехнулся Андрей. — Идем спать.
Он ушел, а Игорь долго еще наблюдал за смерчем, качавшим воду в облако, пока оно не закрыло все небо и не разразилось проливным дождем.
Гроза бушевала остаток дня и всю ночь. Лишь утром облака разорвались и обнажили чистое, синее-синее небо.
— И вечер мне испортил, и костюм, — сетовал на дождь Андрей, когда шел с Игорем на завтрак. — Пришлось на час раньше вставать, вместо физзарядки утюгом заниматься.
Костюм на нем был хорошо выглажен, значок мастера парашютного спорта блестел как новый. От Андрея несло одеколоном.
— Надо попросить Скоросветова, чтобы еще денька на два задержал, — пошутил Игорь.
— В другой раз. А сегодня, — Андрей мечтательно закрыл глаза: — «Ах, милый, как похорошели у Ольги плечи, что за грудь!» Сегодня она моя.
— Боюсь, через неделю ты запоешь другое.
— Зачем так далеко заглядывать, когда мы не в силах узнать, что ждет нас завтра, — усмехнулся Батуров беспечно.
Он оказался недалек от истины: у столовой их поджидал подполковник Скоросветов с двусмысленной улыбкой на лице.