Помогло бы великое землетрясение!
Но как же устроить этот выход из ледовитых масс?
Вот над этим-то вопросом я и ломал себе голову.
В данном случае я вполне сходился в намерениях с Наполеоном III, когда он, в сопровождении одного орла, отправлялся на покорение Франции, или с графом Беньовским, пожелавшим с одной только пушкой занять остров Мадагаскар.
Да, я носился с мыслью сдвинуть с места част земли!
Ведь я был тут наместником с неограниченной властью, и смело мог сказать про себя: «L’etat c’est moi!» (государство — это я!). Я и народ и государь почти в одном, по крайней мере, человеческом лице. Я обладаю неисчислимыми сокровищами под землей, и у меня нет ни копейки государственных долгов. Я с успехом вел войны как на суше, так и на море. Побежденный враг всегда платил мне военную контрибуцию. Подданных у меня немного — двое: одного из них я мог оседлать, другого доить. Кроме этого, я обручен с царской дочерью. Я уверен, что девица в кристалле — дочь допотопного царя.
Второе предположение основывалось на том обстоятельстве, что в пещере очутились первобытные люди.
Раз они попали сюда с поверхности земли, то должен быть и выход обратно на землю.
Этот выход я уже давно искал. Побочных пещер, служивших продолжением той, в которой я находился, было много. Вопрос был в том: в которую из них мне направиться? Одна вела вверх, другая — вниз.
После долгих размышлений, я однажды собрался и прошел во вторую.
Это была, впрочем, не пещера, а только узкая щель, едва-едва позволявшая двигаться по ней. Сначала она шла сквозь слои сланца, смешанного с песчаником, но потом стал преобладать один песчаник.
Щель — или шахта, как хотите — спускалась все более и более вглубь. В одном месте сильно запахло вонючим камнем.
Во мне блеснул луч надежды: где есть вонючий камень, там неподалеку должен находиться каменный уголь, а где каменный уголь, там и нефть.
Теперь надо было двигаться с крайней осторожностью: в каменноугольных залежах всегда развиваются смертоносные газы.
При одном повороте шахты до ушей моих вдруг донеслись звуки, точно от живых существ.
Что это такое? — пчелиное жужжание?!.. Тут, под землей?! Тут, выше восемьдесят пятого градуса северной широты, где уже нет никаких насекомых, и вдобавок еще — в каменноугольной залежи, в эпоху образования которой, говорят, еще и не было вовсе летающих насекомых?!
А пчела так и гудела впереди меня, как бы желая предупредить, чтобы я не шел далее, а то она ужалит меня.
Это не сон, не галлюцинация слуха: когда я закрываю уши, жужжания не слышно, а когда открою, оно снова ясно раздается.
Я все-таки двинулся далее. Стало звучать так, как будто пчела запуталась в ткани паука и тщетно бьется, чтобы освободиться. Жужжание было такое болезненное, отчаянное.
Я стал светить вокруг себя лампой, желая узнать, в чем дело.
ebooksa