20 000 лет подо льдом

22
18
20
22
24
26
28
30

Да, в отдалении как будто начинало рассветать!

Рассвет! Луч неба, находящегося над землей! Положим, это небо в течение целого полугодия не посещается солнцем, а все же оно светлее сводов подземелья!.

Избавление было, по-видимому, близко.

Я уже не двигался более ощупью, не шел, а летел на крыльях надежды.

Я уже не чувствовал окружающего меня тяжелого запаха, но видел только все усиливавшееся впереди мерцание. Вместе с тем рос и шум водопада.

Но вдруг я должен был остановиться: проход, медленно поднимавшийся вверх, был пересечен глубокой отвесной пропастью. А немного дальше, в вышине, было разодранное зубчатое отверстие, в которое и проникало загадочное мерцание… А, вот оно и само небо!.. Небольшой клочок его виднеется сквозь расщелину, а на этом клочке сияет луна!

Луна светила мне в глаза!

Да, но это была не та луна, которую мы все привыкли видеть и которая всегда так апатично-спокойна и величественно-неподвижна в несущих ее волнах эфира. Нет, эта луна была совсем другая, какая-то удивительно странная и смешная. Она прыгала там, вверху, и скакала то направо, то налево, взад и вперед. Ее круглое лицо то вытягивалось в длину, принимая выражение печали и грусти, то раздавалось в ширь, точно ухмыляясь. Края ее находились в беспрерывном волнообразном движении, а иногда казалось, что она разрывалась на два полушария, которые через мгновение снова соединялись в одно.

Что же это такое?

Я скоро нашел объяснение и этому необычайному явлению.

В освещенной мерцанием бездне (там точно прыгала и паясничала вторая луна) я разглядел каменноугольные наслоения, составлявшие стену метров в тридцать вышины. В одном месте этой черной блестящей стены вырывался поток, привлекший меня сюда своим шумом.

Поток этот был совершенно черен, а там, где он падал стремглав в бездну, образовывалась широкая лента пузырчатой, вздутой пены тоже черного цвета.

Этот поток был смешан с горным маслом!

Очевидно, часть воды и горного масла проходит где-нибудь в открытое море, часть же летучей нефти испаряется. Вот в этой-то беспрерывной струе газа, идущего волнистыми линиями, и преломляется изображение луны, искажаясь до неузнаваемости.

Предо мной находился нефтяной вулкан, еще не воспламенившийся. На дне бездны пузырился асфальт, происходящий из нефти.

Одна пустячная спичка могла бы произвести здесь катастрофу, способную перевернуть все вверх дном!

Я твердо решил вызвать эту катастрофу, оградив себя, конечно, от ее последствий. Взрыв вулкана поопаснее акта формировки базальта!

Но что же я выиграю от катастрофы?

Выиграю то, что взрыв громадного скопления нефти даст материку такой сильный толчок, вследствие которого он непременно должен будет оторваться от связывавших его ледяных масс.

Это еще не все.