Водитель прибавил обороты. Машина понеслась, разбрызгивая грязь.
Его заметили. Нельзя не увидеть одинокого человека, торчащего посреди поля.
Вихрь ударил в голову Алексея. Миллион чертей! Так вот чего он подсознательно боялся. Они вышли на его след, вычислили, где он может находиться.
Машина ушла с дороги, запрыгала по кочкам, направляясь к нему, избавляя от последних надежд. Распахнулась дверца, кто-то высунулся из кабины, хлестнула очередь.
Алексей заметался. Назад бежать поздно. В лес напротив тоже не успеть. Только к этим строениям.
Он помчался вперед олимпийскими прыжками, удивляясь, откуда берутся силы. Майор выпрыгнул на дорогу, побежал по ней.
Алексей обернулся и увидел, что грузовик входил в вираж, устремлялся за ним, снова выбирался на дорогу. Кузов раскачивался так, что Корнилову казалось, будто он сейчас отвалится. Мотор заглох, когда водитель пытался перепрыгнуть через кочку. Что-то кричал пассажир, шофер лихорадочно запускал движок. Спасибо за фору в несколько секунд.
Алексей уже несся между выгоревшими фермами. Кругом мусор, грязь, груды металлолома, остовы сгоревшего грузовика и комбайна с задранным рольгангом для высыпания зерна. Он мчался в конец дороги, к кирпичному амбару, который будто подвергся артиллерийскому обстрелу.
Ворота из просмоленного бруса устояли. Люк над фундаментом слева от них был разбит, кладка разворочена, жестяной выпускной желоб превратился в какой-то рваный лепесток. Лента транспортера скособочилась, свисала почти до земли. Здесь когда-то хранилось зерно, собранное на окрестных полях.
Алексей лез на транспортную ленту, хватался за ролики, изъеденные ржой. Он забросил туда ногу, перекинул тело, откатился, но успел охватить взглядом просторное помещение, заваленное сгнившей соломой. Стальные балки перекрытий, стены в разводах, несколько крохотных окон под потолком. В дальнем углу крутая приваренная лестница, ведущая на чердак.
Майор распластался на рольганге. Он машинально заприметил справа оконце, слева – прореху в расшатанных воротах.
В тот же миг грузовик влетел на территорию станции. Он прыгал по ухабам и кучам мусора, разнес в щепки трухлявый деревянный ящик. Фургон встал у комбайна, в паре десятков метров от амбара.
Распахнулись створки кузова. Оттуда посыпались автоматчики в той же одежде, что была на майоре Корнилове. Они озирались, выставив стволы.
Алексей плохо видел. Пот щипал его глаза. Он яростно их тер, моргал. Да еще и этот клятый перезвон в ушах, от которого Корнилов никак не мог избавиться.
Сосредоточься, майор, работай. И никогда не сдавайся!
Он выдохнул, взял себя в руки. Алексей насчитал одиннадцать рыл, и тут из кабины выпрыгнули еще двое. Чертова дюжина. Есть над чем поработать.
Одного из этих добродушных людей он знал. Добрый день, господин Шаховский! Как здоровьице? У вас тоже была бессонная ночь?
Начальник лагеря был в грязно-сером камуфляже, весь какой-то взвинченный, возбужденный. Глаза его плотоядно блуждали. Еще бы, такая радость в доме, беглеца загнали! Он уже смешался со своими людьми, командовал ими.
– Идиоты! – услышал Алексей. – Чего вы в кучу сбились? Рассредоточиться и искать! Он где-то здесь.
Майор понял, что у него не будет другого столь же подходящего момента. Он открыл прицельный огонь. Враги еще теснились у машины, заметались, стали разбегаться. Трое уже лежали в весьма утешительных неподвижных позах, пропоротые пулями.