Ветер богов

– Дьявол меня расстреляй! – попыталась пророкотать в трубку Жанна, явно подражая самому Скорцени. Это оказалось настолько неожиданным, что штурмбаннфюрер отнял трубку от уха и с удивлением взглянул на нее, словно вместо мембраны ожидал увидеть саму нагловатую собеседницу. – Жаль – на моей вилле вы были бы в большей безопасности, чем в любом ином здании на этом острове. На всякий случай запомните: Жанна д’Ардель.

– Д’Ардель?

– Произнести по слогам? – рассмеялась Жанна. – У вас еще будет время привыкнуть к звучанию моей фамилии.

Трубку д’Ардель умудрилась повесить первой, всего за секунду до того, как это решился сделать Скорцени. Так ничего толком и не поняв, штурмбаннфюрер позвонил в штаб первого батальона корсиканской бригады и, не представляясь, попросил дежурного срочно разыскать командира.

– Он в отеле «Корсика», – последовал ответ. – Устраивает своего гостя. Не думаю, чтобы появился здесь раньше, чем через час.

– А если его уже нет в отеле, поскольку это я – его гость и звоню из «Корсики»?

– Тогда другое дело. Значит, он у своей красавицы. Номер телефона дать не имею права, иначе штурмбаннфюрер просто-напросто пристрелит меня. Но сейчас же попробую связаться с ней.

Скорцени разделся и долго стоял под душем. При этом ему вспоминалась утренняя охота за конвоем англичан, последняя атака камикадзе Йоханнеса Гардера, ушедшего из этого мира под именем унтер-офицера Райса. Отто поражали хитросплетения судьбы, приведшие к тому, что в Италии, на лигурийском побережье, судьба свела его с человеком, который случайно стал известен ему еще в Берлине как любовный партнер Лилии Фройнштаг. Однако еще больше поражало его, что судьбе было угодно свести там Гардера с самой Фройнштаг. Вот уж действительно: «пути Господни…»

После душа постель показалась блаженственным ложем праведника. Утонув в ее перинной мягкости, Скорцени несколько минут лежал совершенно обнаженным, не прикрывая греховное тело и не углубляясь в своих размышлениях в недра не менее греховной души. Это было сладостное ничегонеделание, которое в последнее время штурмбаннфюрер мог позволять себе крайне редко.

Где-то неподалеку появился самолет. По тому, как нервно затявкали на него зенитки, Скорцени нетрудно было догадаться, что это был разведчик союзников и что вслед за ним над городком может появиться целая туча фанерных английских «москито». Чувствуя свое превосходство в воздухе, авиация англо-американцев носилась целыми стаями и набрасывалась на германские позиции, словно свора бульдогов на беззащитную дворнягу. Одна из печальных реальностей войны, с которой приходилось мириться со все большим чувством неотвратимости.

И все же с кровати его поднял не мерный гул авиационных моторов, а стрекотание телефонного аппарата. На этот раз ему не пришлось гадать, с какой дамой имеет честь беседовать.

– Кого вы возомнили из себя, Скорцени? – с яростной невозмутимостью поинтересовалась Фройнштаг, вкладывая в слова всю накопившуюся за время их итальянского вояжа желчь. – Долго мне еще топтаться у вашей двери, решая для себя: стучать или не стучать?

– Я был убежден, что вы давно определились в пользу непреклонного «стучать». Или не сумели?

– Можете считать, что упустили тот счастливый момент, когда я не задумываясь постучалась бы в вашу дверь.

– Вся наша жизнь состоит из упущенных моментов, извините за философствование, – Скорцени только сейчас вспомнил, что стоит у телефона в чем мать родила, и уже подсохшие рыжеватые волосы на его теле топорщатся, подобно клочьям шерсти на прошедшем через брачные баталии молодом орангутанге. – Воспринимайте мои слова как вершину философской мысли, – почесал он мохнатую грудь, уподобляясь тому, с кем только что сравнил себя. И в этом почесывании тоже проявлялось нечто такое, что вполне могло сойти за элемент философии земного бытия.

К счастью, самолет ушел на запад, так и не атаковав отель. Решись он на это, и… Скорцени живо представил себе, как он по-горильи метался бы по номеру в поисках своей одежды. Да и Фройнштаг пока тоже не определилась. Значит, можно еще понежиться в постели.

– Конечно, сейчас вы начнете ссылаться на авиацию англичан и собственную леность, – упредила его Фройнштаг. – А тем временем я присмотрела здесь небольшую бухточку. Правда, она временно оккупирована: какой-то морской офицер развлекается в ней с пылкой корсиканкой. Но ведь мы заставим их убраться оттуда, отпугнув вашим внешним видом, разве не так?

– Благодарю за любезность! Кто такая Жанна д’Ардель?

От неожиданности Фройнштаг поперхнулась.

– А действительно, кто такая Жанна д’Ардель? – медленно, по слогам, переспросила она. – И почему вы спрашиваете об этом меня? Вот кто такая Мария-Виктория Сардони – это я твердо усвоила. Хотите, скажу вам, кто такая княгиня Сардони, а, штурмбаннфюрер? – с явной угрозой в голосе поинтересовалась Лилия. – И вам совершенно нечего будет возразить.