Схватка

От меня не укрылось, что Грокон не боится меня совершенно. Либо не читал сегодняшнюю газету, либо знает прекрасно, кто именно и как разносит черный мор. Вот кота — да: кота он боялся.

— Оба-два сгорели? — переспросил я.

— Оба, ваше сиятельство! Ужасная драма!

В голосе сенешаля звучала жестяная, дребезжащая фальшь.

Он же издевается, вдруг пришло понимание. Знает, что я вознамерился провести аудит бухгалтерских книг империи, и издевается, сообщая, что книги сгорели.

Я посмотрел на горящее крыло Варлойна. Пожарные в закопченных робах не слишком торопились с ведрами. Дым — черный, как совесть этого вот Грокона — все еще выносился клубами из десятка окон и из-под красной черепичной кровли башни.

Театр на диване, понял я. Вы знали, что я пойду инспектировать продажу вина на эспланаде у главного входа, и увижу пожар во всей красе… И вы устроили… Да балаган вы устроили, пожар такой же фальшивый, как в храме Ашара в момент получения мной мандата. Вы контролируете огонь так же, как и черный мор, сукины дети! Держу пари, что если я сейчас влезу в окно Архива по пожарной лестнице, то увижу внутри рисковых ребят, которые бросают в жаровни обрывки бухгалтерских книг и весело ржут, направляя дым веерами или воздушными мехами в окна. Ну и конечно, заодно вы устранили двух важных свидетелей глобального воровства — Сегерра и Диоса… Они явно замешаны не только в расхищении казны…

— Свет Ашара… — сказал я, подумав для виду. — Диос и Сегерр — герои! Верные мужи отчизны! Я велю наградить обоих высшими имперскими наградами!

По лицу Грокона было видно, что изумился он изрядно, даже щеки опали. Ожидал, верно, несколько иной реакции. Я еле сдержался, чтобы не подмигнуть.

— Герои… — повторил громко, чтобы толпа придворных услышала. — Истинные герои Санкструма! Я велю скульпторам изваять их в полный рост и установить подле главного въезда в Варлойн. Грокон, как только потушат — извольте доложить. Я буду… у себя. И пусть мне доставят спасенный от огня Законный свод. Прямо сегодня пусть доставят. В ближайший час. Да, и всех, кто тушил сегодня пламя, включая вас, сенешаль, я велю представить к высоким наградам. Вы тоже — герои. И ваши изваяния я тоже установлю на эспланаде… со временем. А может быть, и очень скоро.

Двусмысленность, конечно, вышла еще та, и Грокон ее вполне уразумел, однако говорил я столь наивным тоном, что на лице сенешаля вновь отразилось замешательство. Правила игры, которые мне пытались навязать, я несколько нарушил.

* * *

Чертова тропа принесла новое приключение — почти на самом подходе к ротонде среди деревьев парка я увидел толпу. Мелькнули серебряные личины степняков. О, кажется, у ротонды собралось все посольство Алой Степи! Их больше десяти человек, все при оружии и в доспехах — хотя они всегда при оружии и в доспехах.

Я замедлил шаг, чувствуя, как холодеют руки. Уж не сговорилась ли посланница Сандера с Фракциями? Если сговорилась, значит, меня пришли убивать.

— Серый волк!

Атли подбежала ко мне, позвякивая саблями. Кафтан на ней был изумрудный, прошитый серебром, и такой короткий, чтобы можно было вдоволь любоваться стройными ногами и другими прекрасными достоинствами.

— Атли?

Я поставил бочонок на тропу и знаком велел гвардейцам пропустить дочь степного владыки.

— Что здесь…

Она ткнула кулачком мне в плечо и, как обычная девчонка, чмокнула в щеку, ни капли не стесняясь чужих взглядов. Собственно, это было в ее характере — показать, что она имеет права вот на этого конкретного мужчину, и пошли все — абсолютно все! — густым лесом.

Затем она отстранилась и почесала за ухом кота. Малут, слегка ошеломленный напором, попятился, затем, приняв некое важное решение — покорился судьбе и плюхнулся на мохнатую задницу. «Пытают, спасай!» — сказал его взгляд, обращенный ко мне.