Нельзя остановиться, нельзя задуматься.
— Хорошо, — кивнул он.
И больше они оба ни слова не сказали.
Когда подъехали к дому, на дорожке возле машины расхаживал туда-сюда детектив в коричневом костюме. Не замечая Джейни, он орал в телефон, и когда она вышла, ей в лицо кинулись слова:
— Что вы мелете? Осушить срочно. Да мне до лампочки, какая глубина. Если он говорит, что там труп ребенка…
Фразы отдавались в мозгу Джейни, разлетались на куски. Перемешивались.
Сознание ускользало. Это все неправда. Нельзя, чтоб это была правда. Надо спрятаться подальше отсюда, подальше от того, что тут происходит.
— Пойдемте в дом.
Она слышала голос Андерсона, но не понимала, что значат слова.
— Пойдемте.
Хорошо не понимать слова. Если понять — почувствуешь, и тогда бог его знает, что случится.
Андерсон потянул Джейни к дому, но у нее отнялись ноги. Такова плоть в ненастоящем мире. Как тень. Этот человек — тень, и детектив — тень, и силуэты, что медленно приближаются к Джейни по двору, две высокие тени и одна маленькая, как ребенок, как…
Ноа цеплялся за Дениз Крофорд и задирал к ней лицо. Прекрасный, весь изгвазданный Ноа, на щеках завитки соплей. Джейни подбежала, но он не отвел взгляда от лица Дениз.
— Ноа?
На Джейни он и не смотрел. Почему он на нее не смотрит? Как это так? У Джейни подогнулись колени. Сзади кто-то удержал ее за локти, не дал упасть. Андерсон. Джейни обвисла у него на руках.
— Ноа! Это я! Мама!
И тогда Ноа обратил к ней лицо. Посмотрел недоуменно, из далекой дали — так лесная птица сверху вниз глядит на прохожего.