— У меня плохая привычка. Когда мне паршиво, я закрываюсь, чтобы никого не задело, — теперь меня ласкают не только пальцы мужчины, но и его хрипловатый голос. — Но я все равно не могу понять, почему шаги навстречу делает только кто-то один. Мне кажется, если идти вдвоем, это будет гораздо быстрее.
— Я сделала к тебе шаг! — отбрасываю незаслуженное обвинение. — Я сбросила тебе мелодию для телефона!
— Которую я тут же установил, — мягко парирует он.
И мне больше нечего ему предъявить, аргументы закончились. Пожимаю плечами — разговор дальше явно не клеится.
Но Фрол и не собирается говорить.
Набрасывается на мои губы с такой силой, словно изголодался за день и ночь, которые мы были порознь. Выбивает из легких весь воздух. Заставляет забыть обо всем, сжав властно мою грудь через блузу.
Прижимает к стене.
И вжимается в меня, чтобы не вырвалась, не двигалась, не дышала, ничего не видела и не чувствовала, помимо него.
Его пальцы ползут по моим коленям, он хочет раздвинуть их, пытаясь втиснуться в меня еще сильнее, но выдыхает и чертыхается.
— Это очень коварная юбка, — говорит раздраженно он, и я слышу, как ткань неторопливо тянется вверх, чтобы пальцы мужчины успевали прикасаться к новым участкам моего тела, которые открываются. — Она доводит до черноты в глазах, но прикоснуться не позволяет. Ты хоть представляешь, что я хотел сделать с тобой, когда увидел, как она плотно тебя облегает? Почти так же плотно, как ты облегаешь меня, когда я внутри тебя.
Я нервно сглатываю, не в силах хоть что-либо сказать, не в силах пошевелиться и не в силах помешать пальцам мужчины все-таки задрать эту узкую юбку и прижаться ко мне, потереть, вырвать вздох удовольствия.
— Прямо там… — шепчет он, отодвинув мои трусики, погладив меня и тут же войдя двумя пальцами внутрь, заставляя прикусить губу, проглотить стон и жадно принять его. — Я хотел сделать это прямо там, на лестнице, где было много мужчин, которые пялились на твой зад, раздевали тебя и представляли, что вбиваются тебя, хотя право на это имел только я.
И он действительно начинает вбиваться в меня — движения становятся частыми, резкими, а потом неожиданно пальцы мужчины выскальзывают из меня, и я чувствую их на ажурной границе чулок.
— Послушная девочка с хорошей памятью, — хвалит он с хитрой улыбкой, — но я даже рад, что сегодня ты упустила одну деталь.
И словно я хоть когда-нибудь смогу забыть слова, которые он сказал при знакомстве, Фрол стягивает с меня трусики и откровенно рассматривает меня, заставляя чуть покраснеть — стою у стены, с юбкой на талии, расстегнутой блузе, в чулках…
Не отрывая от меня порочного взгляда, он достает из кармана брюк пакетик фольги.
А я тихонько вздыхаю, наблюдая за тем, как он раскатывает презерватив — никогда не думала, что это настолько заводит. Его движения, его запах, его открытость моему взгляду, его желание.
— Пока ты в состоянии что-нибудь видеть… — усмехается он, наблюдая за тем, как я невольно облизываю пересохшие губы. — Потому что сейчас я буду делать тебе инъекцию.
Он серьезно кивает, заметив мою улыбку, подхватывает мои ноги, заставив себя обхватить, и выдыхает в мои приоткрытые губы:
— От неуверенности и необоснованной ревности.