Не хочется упускать ни минуты той близости с ним, которой сложно подобрать правильное название, и я выхожу из ванной еще с влажными волосами — пусть высохнут сами. Десять минут в компании фена для меня сейчас слишком долго.
К моему удивлению, Фрол не на кухне. Кажется, он туда дойти так и не успел — стоит в гостиной и рассматривает мой альбом с фотографиями. Застываю в проеме, лаская взглядом его улыбку, с замиранием наблюдаю за тем, как его сильные пальцы так бережно переворачивают странички, словно листают не снимки, а мою жизнь.
Несмотря на то, что на нем строгие рубашка и брюки, он кажется мне каким-то домашним, каким-то… родным.
И даже чуточку больно от того, что я понимаю — мое отношение к нему давно вышло за грани легкого флирта и простого секса без обязательств.
Мне хочется не просто обнять его, а вжаться в него, влиться в него, проникнуть в него, чтобы он тоже почувствовал нечто большее, чем притяжение. Но я делаю лишь то, что могу — приближаюсь к нему, прислоняюсь лбом к его сильной спине, обволакиваю его дыханием и одновременно пытаюсь достучаться до него своим сердцем.
Он разворачивается, обнимает меня за плечи, и так как одна рука у него теперь занята, странички переворачиваю я.
— Балет? — он изумленно приподнимает брови, глядя на девочку в белом платье.7bcf23
— Был такой грех, — усмехаюсь. — Но давно, мой балетный архив у бабули, а у меня из балетного прошлого только эти несколько фотографий.
— Теперь понятно, откуда ты знаешь, как высоко балерины подпрыгивают, — намекает о нашем разговоре в кафе.
Смеюсь, жадно вдыхаю его особенный запах.
Особенный, потому что даже сейчас, после душа, я улавливаю легкие нотки арабики.
— Ой, кофе! — наконец вспоминаю, и тяну его за собой на кухню.
Фрол прихватывает альбом, и пока я варю новую порцию, теперь уже на двоих, продолжает рассматривать мое детство. Пирожки еще теплые, даже, кажется в самый раз, поэтому повторно не разогреваю.
— С маком, творогом, мясом и яблоками, — перечисляю, указывая, где какая начинка прячется.
Небольшие отличия есть, но тем, кто их не готовил, с виду и не понять.
Фрол выбирает с творогом, откусывает немного, а потом начинает есть активно и с удовольствием.
— Ну вот, сразу бы так, — ворчу не всерьез. — А то, можно подумать, что ты после пельменей во мне сомневаешься.
Подвигаю к нему тарелку с пирожками поближе, а сама насыщаюсь тем, что наблюдаю, с каким удовольствием ест мужчина. И теперь даже не жалко времени, которое мы с бабулей и Катериной прокрутились на кухне.
— И что бы я без тебя делал? — подхваливает меня мужчина, а я безуспешно прячу улыбку. — Подумать только, если бы ты не работала в фирме отца…
Он тянется за вторым пирожком, но рука застывает в воздухе. Прищуривается, и я уже понимаю — что-то задумал или задумался о чем-то серьезном.