Твое желание. Фрол

22
18
20
22
24
26
28
30

Пять.

Не могу сосчитать…

И наконец хриплый голос человека, которого разбудили.

— Макар, — мой голос не лучше, но это тоже не имеет значения, — ты знаешь, где сейчас Фрол?

Ответное молчание скручивает мне руки, заставляет неметь язык, и я просто вслушиваюсь в дыхание на том конце связи, ожидая услышать свой приговор.

Глава № 31

Смех парня спазмом сжимает горло — наверное, он знает, уже знает, что его брат меня бросил и… мой звонок действительно выглядит как навязывание, будто я хватаюсь за ноги уходящего человека и пытаюсь удержать его любым способом.

— Прости, — хриплю еле слышно, и уже почти нажимаю на красную клавишу, когда слышу ответ.

— Подожди. А у тебя его разве нет?

Качаю головой, как будто он может увидеть меня, что-то выдавливаю из пересохшего горла, но не уверена, что он слышит.

— Ща спущусь, — говорит Макар, и сам разрывает связь.

А я даже не пытаюсь осмыслить, откуда он спустится. Опускаюсь на стул, давая передышку уставшим ногам, которые и без того держали меня всю ночь, выпускаю из рук телефон — он все равно не помог, бесполезный…

И вдруг слышу, как кто-то настойчиво звонит в мои двери.

Машинально иду открывать, не спрашиваю, кто там — мне без разницы, все равно никого я не жду, уже нет…

И удивленно смотрю на Макара.

Он в джинсах, наспех застегнутой рубашке, даже пуговицы неправильно соединены, а ремень только сейчас защелкивает, словно спешил. Светлые волосы взлохмачены, на щеке отпечаток подушки. А главное — он без куртки, а на ногах у него домашние тапочки. Причем эти тапочки уже не раз бывали в моей квартире, только приходили с белокурой хозяйкой.

— Я вам помешала? — бросаю взгляд на лестницу, но Катерины, от которой и спустился Макара, там нет.

— Неа, — зевает парень, подвигая меня, чтобы войти, — мы спали, поздно вернулись из клуба. Тебя не звали, потому что были уверены, что ты с Фролом. Ну? Что случилось?

Он проходит на кухню, усаживается на стул, смотрит, как я пожимаю плечами, что-то бормочу, пытаясь найти слова. А потом не выдерживает.

— Так, — говорит строго, оставив свою смешливость. — Давай четко, по делу и без тупых реверансов словами.