И все.
Начинается представление. Я так увлекаюсь, что смотрю исключительно перед собой, не сдерживаясь, вместе с детьми, хлопаю громко в ладоши. И только когда на сцену выходят клоуны, поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Фрола. Лицо серьезное, ни тени улыбки или хотя бы капельки удивления, интереса.
— Ты в курсе, — шепчу, склонив к нему голову, — что с первых рядов хуже видно, что у гимнасток под платьем?
— А еще невозможно обнять девушку, которая так горячо дышит мне в ухо, — согласно кивает он.
И только когда мой смех тает в смехе детей, на губах мужчины мелькает улыбка. А потом он позволяет себе все, что можно позволить в такой компании — берет меня за руку, цепко переплетя наши пальцы.
Я перевожу взгляд на сцену, куда, огрызаясь, выбегают полосатые тигры. Но у меня четкое ощущение, что самый опасный хищник сейчас рядом со мной. Только он может вызывать у меня столько эмоций — от грусти до смеха, от порочной страсти до состояния детства, от озноба до тихого трепета, и от удивления к удивлению.
Тигров сменяют гимнастки, но даже их Фрол встречает довольно прохладно. И стоит им закончить опасные трюки и уйти, сверкая костюмами, как он склоняется ко мне, чтобы озвучить новое предложение:
— Ну что, едем дальше?
— Куда?
— Туда, где ты узнаешь обо мне еще чуть больше, чем здесь, — поясняет он. — Туда, где у входа раздают не шарики, а носовые платки.
Мы выходим из цирка и едем в кинотеатр.
И знаете…
Это позднее, спонтанное и самое сумасшедшее свидание, которое у меня когда-либо было. Потому что билеты у нас одновременно и на фильм ужасов, и на мелодраму. Оба фильма идут в разных залах, но в одно время. И мы, после тайных переговоров Фрола со служащими кинотеатра, то и дело переходим из одного зала в другой, а потом возвращаемся снова.
И фильм ужасов кажется невероятно смешным, потому что секунду назад такие переживания на экране, а здесь вдруг серьезные лица.
Мы смеемся тихо, украдкой, иногда глотая смех поцелуями. Но самое главное — мы смеемся вдвоем.
И хочется, чтобы вечер никогда не кончался.
И чтобы кадры фильма продолжали мелькать на экране.
Но свет загорается, разгоняя зрителей по домам. А мы остаемся, всматриваясь друг в друга. И между нами с Фролом снова образуется пауза.
У меня просто дыхание останавливается от его жадного взгляда.
И это заразно.