Это точно заразно, потому что я сама тянусь к его лицу с жадностью, о которой раньше понятия не имела.
— Ну что, — говорю, с удовольствием проведя рукой по его щеке, которая уже чуть колется легкой щетиной, — теперь поехали туда, где я смогу тебя спокойно обнять и согреть?
— На каток? — уточняет Фрол.
— Ну… — я пожимаю плечами, — можно и на каток.
Еще до того, как он опять переплетает наши с ним пальцы, я понимаю, — мы оба с ним понимаем, — что никакого катка сегодня точно не будет…
Мне кажется, что на этот раз машина не мчится, а словно крадется по дороге города. Ее бег более плавный, будто она растягивает предвкушение, охватившее ее пассажиров.
Фрол сосредоточенно смотрит прямо перед собой, а я — так же сосредоточенно на него.
Мой стук сердца будит волнение, и я то и дело сжимаю и разжимаю пальцы, ища за что ухватиться, пока мою ладонь не сжимает мужская рука. Всего на пару секунд, но этого хватает, чтобы забурливший водопад паники обернулся фонтанчиком из жарких пузырьков удовольствия.
Мы снова приезжаем в тот же дом, где были и днем, поднимаемся на том же лифте, заходим в ту же квартиру. Но что-то неуловимое изменилось. Я чувствую это, едва мои стопы касаются пола.
Мягкий свет, льющийся из гостиной, говорящий о том, что нас ждали. И тишина, которая заверяет, что ждали не кого-то, а нас.
Фрол зажигает свет в прихожей, помогает мне избавиться от одежды и обуви — раздевается сам. А я прислоняюсь спиной к стене и рассматриваю его, удивляясь, как плавно и уверенно двигается этот высокий, крепкий и широкоплечий мужчина.
Мой мужчина.
Как минимум на одну ночь.
Нет двузначности и лукавства — они теряются там, в кабинете директора. Нет неловкости — она теряется там, за порогом.
Здесь только мы.
Мужчина, который никогда не скрывал, что хочет меня. Мужчина, который заставил признать, чего хочу я.
Он застывает у противоположной стены, и мне снова мерещится отстраненность и прохлада в карих глазах. Нет, не хочу, не отпущу на это ледяное дно без себя.
И я делаю то, что хочу.
То, что считаю необходимым.
То, что ему обещала.