Кикимора

- Ну, зови, зови, - убрала бабка руки от вил. – Погода-то вон какая, шельма, таго гляди, и хату сдуить…

Надежда аккуратно отошла в сторонку, чтобы дети смогли увидеть ее из-за угла дома, закрывающего бабкино жилье, и махнула лесу несколько раз. Из кустов показалась Катя, помахала ей в ответ и, скрывшись в кустах, снова появилась, уже держа Сашку за руку.

- Ох, ты ж, мать, - увидев измученных детей, всплеснула руками старушка. – Досталось-то вам, вижу! Ну, проходите в дом, чего стоять-то на улице…

Надя прошла первой, быстро осмотревшись, и махнула нерешительно топчущимся во дворе детям, мол, все чисто. Бабка при этом недовольно фыркнула, но женщина, вымученно, открыто улыбнувшись, пожала плечами, при этом скривившись от боли.

В хате было светло. Пахло смолой и досками, от печи, стоящей у правой стены, несло теплом и ароматным варевом. Слева во всю стену тянулась лавка, перед окном стоял стол, за которым тоже была лавка. При желании, здесь, наверное, могло разместиться человек десять. Стол был накрыт домотканой белой скатертью с забавным узором. На нем стояла кухонная утварь, чашки, составленные в стопку, большой глиняный кувшин и пара деревянных, старинных кружек вокруг него.

- Вы тут одни живете? – поинтересовалась Надя, опускаясь на скамейку.

- Одни, дочка, одни, - покачала головой бабка, ковыряясь где-то за откинутой в сторону занавеской над печкой. – Дай-ка я рану твою гляну…

Старушка нацепила очки, положила на стол какой-то кулек, который слегка похрустел при этом, видим, внутри была какая-то сухая трава. Аккуратно отодвинув грязный бинт, бабка пошамкала губами.

- Гнилая, не пойдет…

- Что? – не поняла Надя.

– Рана, говорю, гнилая… Так не пойдет, травками тут не обойдешься уже…

- Все так плохо? - заволновалась женщина, ощущая, как старческий палец бесцеремонно тычет ей вокруг раны.

- Лекаря надобно бы… Иль врача…

- А есть поблизости такой? – Надя аккуратно, здоровой рукой прилепила край заплатки на место. – Там вроде дальше еще одно село…

- Что ты! – всплеснула руками старуха и вернулась к столу, развязала куль, высыпала какие-то сушеные цветы в чашку и принялась их мять ступкой. – Гадюкино… Плохое место. Жили там люди, да съели всех… - бабка замолкла.

Ее морщинистое лицо как-то скривилось при этих словах, а руки слегка задрожали, отбивая неровный ритм ступкой о края чашки.

- Мертвяки съели? – поинтересовалась Катька, присевшая рядом. Сашка остался стоять в дверях.

- Если бы, - неохотно отозвалась старуха. – Живые поели…

- Как так?! – удивилась девочка.

- А вот так… плохое место, не ходите туда… - старушка закончила толочь траву, сняла с печи закопченный чайник, пересыпала травку в высокую кружку и залила кипятком. – Дед с детьми вернется, он тебе поможет, дочка, - продолжила она, не оборачиваясь, осматривая развешенные по стенам соцветия и корешки. – Он у меня раньше врачом был… Так ножиком орудовал, диву даешься… Да и сейчас рука твердая… Так что вы пока травки вот выпейте успокоительной перед обедом, а как старый мой придет, так он и поможет…