— И очень спешное.
— В таком случае говорите скорее.
Этот человек, спокойный и резкий, пугал и в то же время успокаивал. Он возбуждал страх и доверие. Мариус объяснил ему, в чем дело: господина, которого он знает только по виду, заманят сегодня вечером в ловушку. Сам он, адвокат Мариус Понмерси, живет в комнате, соседней с притоном, и слышал все через перегородку. Злодея, составившего заговор, зовут Жондреттом, у него будут сообщники, по всей вероятности, ночные бродяги, между прочим, некто Паншо, по прозванию Весенний, он же Бигрнайль, дочери Жондретта будут караулить. Нет никакой возможности предупредить человека, которому грозит опасность, так как он, Мариус, не знает даже его имени, и, наконец, все это должно произойти в шесть часов вечера в самой пустынной части бульвара Опиталь в доме № 50–52.
Услышав номер дома, инспектор поднял голову и спокойно спросил:
— Значит, в самой последней комнате по коридору?
— Именно так, — сказал Мариус и прибавил: — Разве вы знаете этот дом?
Инспектор с минуту молчал, а потом ответил, грея у огня подошву сапога:
— По всей вероятности, так.
И пробормотал сквозь зубы, как бы обращаясь не к Мариусу, а к своему галстуку:
— Здесь не обойдется без Патрон-Минета.
— Патрон-Минета? — с изумлением повторил Мариус. — Я действительно, слышал, как употребляли это выражение.
И он передал инспектору разговор, происходивший между бородатым человеком и его лохматым товарищем, сидевшими на снегу за стеной на улице Пти-Банкье.
— Лохматый, по всей вероятности, Брюжан, — проворчал инспектор, — а бородатый, должно быть, Пол-Лиар, он же Два Миллиарда.
Он снова опустил глаза и задумался.
— Что касается дяди Как-Бишь-Его, я подозреваю, кто это… Ну, вот я и прожег сюртук. Они всегда разводят слишком сильный огонь в этих проклятых печах!.. Итак, № 50–52. Старинное владение Горбо.
Он поднял глаза и взглянул на Мариуса.
— Вы видели только двоих: бородатого и лохматого?
— И Паншо.
— А не заметили вы, не шатался ли в тех местах довольно подозрительный франтик?
— Нет.