Он покачал головой, подмигнул и возвысил голос, как фокусник на ярмарке, старающийся привлечь внимание публики.
— Что я хочу сказать? Слушай!
— Тише! — остановила его жена. — Не кричи же так, если будешь говорить о том, чего не должны слышать другие.
— Ба! Кто же эти другие? Сосед, что ли? Так я видел, как он ушел. И разве он слышит что-нибудь, этот долговязый олух? К тому же, повторяю тебе, я сам видел, как он ушел.
Тем не менее Жондретт инстинктивно понизил голос, но не настолько, чтобы его слова не доходили до соседа. Мариусу помогло еще то, что выпавший снег заглушал стук проезжавших по мостовой бульвара экипажей.
— Так слушай же хорошенько, — продолжал Жондретт. — Наш богач попался. Это верно. Все уже устроено, все подготовлено. Я поговорил кое с кем. Он придет сегодня в шесть часов, принесет свои шестьдесят франков, негодяй! Видела ты, как я ловко поддел его — шестьдесят франков, хозяин, четвертое февраля! А в это число и никакого срока-то не бывает. Господи, что за дурак!.. Итак, он придет в шесть часов. В это время сосед уходит обедать, а тетка Бугон моет посуду в городе. Значит, в доме не останется ни души. Сосед никогда не возвращается раньше одиннадцати часов. Девочки покараулят, а ты нам поможешь. Ему придется уступить.
— А если он не уступит?
— В таком случае мы произведем экзекуцию, — со зловещей ухмылкой сказал Жондретт.
И он расхохотался.
В первый раз услышал Мариус, как он смеется. Это был тихий, холодный смех, от которого дрожь пробегает по телу.
Жондретт отворил сделанный в стене около камина шкаф, вынул из него старую фуражку и, почистив рукавом, надел на голову.
— Ну, я ухожу — сказал он. — Мне еще нужно повидаться кое с кем. С хорошими людьми. Ты увидишь, что у нас дело пойдет, как по маслу. Я вернусь, как только будет можно. Постереги дом.
И, засунув руки в карманы панталон, он на минуту задумался, а потом воскликнул:
— А знаешь, ведь это очень хорошо, что он не узнал меня! Случись это, он не вернулся бы сюда и снова ускользнул бы от нас. Меня спасла борода! Моя романтическая бородка! Моя хорошенькая романтическая бородка!
И он снова захохотал. Потом он подошел к окну. Снег продолжал падать, застилая серое небо.
— Экая собачья погодка! — воскликнул он, запахнув редингот. — Слишком широка мне эта шкура. Ну да ничего, сойдет и так. Этот старый негодяй чертовски хорошо сделал, что оставил ее мне. Не будь этого, мне нельзя было бы выйти из дома, и все бы пропало! От каких мелочей иногда все зависит!
Он нахлобучил фуражку на глаза и вышел из комнаты. Но, сделав несколько шагов по коридору, он снова вернулся. Дверь отворилась, и в проеме показался его хищный и умный профиль.
— Я забыл предупредить тебя, — сказал он: — Приготовь жаровню с углями.
И он бросил в фартук жены оставленную «благодетелем» пятифранковую монету.
— Жаровню с углями? — переспросила жена.