— Кошку.
— А кто же съел ее?
— Крысы.
— Мыши?
— Да, крысы.
Пораженный тем, что находится в обществе мышей, которые съедают кошек, ребенок продолжал:
— Сударь, а нас не съедят эти мыши?
— Наверное, они бы не прочь, — отвечал Гаврош, но, видя, что ребенок совсем замер от ужаса, прибавил: — Не бойся, цыпленок! Мыши не могут пробраться к нам. Да и потом ведь я здесь. На вот, возьми мою руку. Молчи и спи.
С этими словами он протянул свою руку ребенку, который прижался к ней и успокоился. Мужество и сила таинственным способом передаются от одного к другому.
Звук голосов испугал и отогнал крыс. На время вокруг шалаша водворилась полная тишина. Но через несколько минут крысы снова вернулись и с еще большим ожесточением принялись за решетку. К счастью, мальчики уже крепко спали и ничего не слышали.
Часы шли за часами. Мрак окутывал огромную площадь Бастилии. Холодный, настоящий зимний ветер, смешанный с дождем, бушевал как в степи. Патрули осматривали ворота, аллеи, огороженные места, темные закоулки и в поисках ночных бродяг молча проходили мимо слона. Застыв в своей неподвижной позе, с широко открытыми глазами чудище казалось погруженным в раздумье о том добром деле, которое оно совершило, приютив от непогоды и от людей сладко теперь спавших в нем детей.
Чтобы понять то, о чем сейчас будет речь, следует знать, что в описываемую эпоху гауптвахта Бастилии помещалась на другом конце площади, откуда не могло быть замечено часовыми ничего, что происходило около слона.
В исходе того часа, который непосредственно предшествует рассвету, из улицы Сент-Антуан торопливо вышел на площадь Бастилии какой-то человек. Осмотревшись вокруг, он бегом направился через площадь к Июльской колонне, обогнул ее и проскользнул сквозь палисадник под брюхо слона. Если бы свет озарил этого человека, то можно было бы заметить, что он весь промок, проведя, очевидно, всю ночь под дождем. Добравшись до слона, он испустил странный крик, который мог бы быть вполне воспроизведен разве только попугаем. Он два раза повторил этот крик, о котором следующее сочетание букв может дать приблизительное понятие: «Кири-кикиу!»
На вторичный крик из брюха слона отозвался молодой, ясный и веселый голос:
— Здесь!
Вслед за тем доска, закрывавшая отверстие в слоне, отодвинулась, и из-за нее показался мальчик, который, проворно скользнув вдоль ноги слона, спрыгнул с ее нижней оконечности на землю. Мальчик этот был Гаврош, а вызывавший его — Монпарнас.
Должно быть, крик Монпарнаса был условным и означал: «Здесь ли ты, Гаврош?»
Услышав этот крик сквозь сон, гамен тотчас же вскочил, выполз из своего алькова, раздвинув немного сеть, затем снова тщательно задвинул и закрепил ее, после этого он открыл люк и спустился вниз.
Монпарнас и Гаврош сразу узнали друг друга в ночной темноте. Монпарнас ограничился словами:
— Ты нам нужен. Иди, помоги нам немного.