Южные рубежи

– К оружию! – Громко вопли спасенный Олегом из плена осман-зверолов так, будто бы кто-то еще не понял, что пришла пора драться. С его разрезанным чем-то рук текли настоящие кровавые ручьи, на лету оборачивающиеся алой дымкой, из которой возникали новые духи. – Янычары!

– Откуда они, блин?! – Громко возмутился чародей, силой мысли выдергивая из кобуры на поясе револьвер и опустошая его в толпу примерно того же формата бородачей, что стали вливаться на территорию губернаторской резиденции через один из проломов в ограде. А заодно пытаясь прикрыть собою пациента, который самостоятельно защищать себя уж точно не мог, да и вообще находился без сознания. – Тут до границы города больше километра! Они бы даже на машине за это время сюда доехать бы не успели!

Янычарам на его возмущение было в общем-то плевать, поскольку имелись у них и более серьезные проблемы. В частности несколько десятков русских боевых магов, которые встретили осман кто чем мог. Под одними разверзалась земля, в других с ясного неба били молнии, третьи вспыхивали как свечка или просто падали и не двигались…Но та же судьба зачастую постигала и защитников города, поскольку в большинстве своем их защитные амулеты были осушены до донышка, а вместе с элитными рабами-солдатами шли и османские колдуны. А еще противник довольно метко стрелял и весьма неплохо рубился, что на своей шкуре почувствовали офицеры, падающие мертвыми один за другим. И хуже всего было то, что янычар поблизости имелось весьма немалое количество. За оградой, как понял Олег, пятящийся к руинам дворца, силой мысли тащащий туда же за шиворот своего пациента и пытающийся создать какие-нибудь чары поразрушительнее, тоже весьма активно стреляли и воевали.

Гранату, брошенную к своим ногам, чародей отфутболил обратно в неприятеля, сиреневую молнию впитала его кираса, чья-то пуля чиркнула по голени, но поножи не пробила. Но потом и Олега, и его спутника накрыло пучком игл, состоящих из материальной тени. Пребывающий практически в полном порядке боевой маг данный удар выдержал без малейших проблем, а вот тело его пациента, который в штабе предпочел красивый мундир крепкой броне, пробило в нескольких местах, поставив крест на возможности спасения этого человека. Все, что оставалось боевому магу, так это вернуть любезность, спустив с поводка уже несколько секунд как подготавливаемые чары. Волна пламени, созданная много и упорно тренировавшимся пиромантом, накрыла три десятка облаченных в чешуйчатую броню бородачей с короткими трехствольными ружьями и кривыми саблями, просочившихся на территорию дворца губернатора через один из многочисленных проломов в ограде. Данным заклятием чародей овладел не сказать, чтобы идеально, и на дистанции свыше десяти-пятнадцати метров использовать бы его не рискнул, но от уже многократно использовавшегося им в бою огненного шара оно отличалось не сильно. По сути это был тот же файербол, только двигающийся уже в «развернутом» виде и не угасающий благодаря непрерывной подпитке энергией. И обычных пехотинцев оно бы смело с той же эффективностью, с которой метла дворника поднимает с земли сухие листья. Вот только люди, на которых обрушилась ярость волшебного пламени, были неплохо подготовлены к тому, чтобы противостоять вражеским заклинаниям. Пара дюжин врагов сумели проскочить сквозь огонь невредимыми или с легкими подпалинами благодаря защитным амулетам, везению или живым щитам из своих товарищей, но шестеро выбыли из строя, поскольку либо испеклись, либо отчаянно пытались потушить себя, либо хотя бы катались по земле и выли от боли. Такая толпа врагов, кажется относящихся к корпусу элитных османских воинов-рабов под могла бы стать в ближнем бою весьма опасной, но к счастью у Олега имелись союзники…Хоть и не на всех из них было приятно смотреть.

– Аргх! – Тело, в котором по обрывкам ливреи еще можно было узнать дворецкого с громовым голосом, без сомнения было мертвым. Не живут люди, у которых от головы осталась разве только нижняя челюсть. Однако благодаря Мириам Кузнецовой оно не только двигалось, но кажется и сумело сохранить часть своей магии, поскольку издав оглушительный рык, ввергший осман в натуральный ступор, врезалось в их толпу живой торпедой. Вернее, немертвой. Как и еще шестеро его собратьев, поднятых из слуг или рядовых солдат. Экспериментировать с телами офицеров несмотря на крайне тяжелую ситуацию некромантка опасалась, поскольку за подобные фокусы ей после победы могли бы взамен так и не полученной награды вручить официальный выговор, повестку в суд или чего похуже.

Олег склонил голову влево, пропуская мимо себя выпад сабли подобравшего вплотную врага. Лезвие явно зачарованного оружия оставляло в воздухе заметный след из темного тумана. Вражеский клинок чиркнул по металлу шлема, глубоко его прорезая и даже самым краешком умудряясь зацепить кожу виска, однако это было куда предпочтительнее, чем удар в открытую часть лица, обязанный закончиться пробитым черепом. Развить успех, правда, противник чародея не имел и шанса. Поставивший все на одну удачную атаку рослый рыжебородый янычар уже не успевал вернуть обратно руку с клинком, чтобы блокировать удар хотя бы одного из зачарованных топоров. Одно древнее оружие ударило по прикрытому тусклой медной чешуей плечу правой руки, глубоко разрубая и доспех, и скрытую под ним плоть, а второе метнулось снизу вверх, пропарывая живот. В последнем усилии хоть как-то досадить своему убийце вражеский пехотинец попытался обхватить уцелевшей рукой шею русского боевого мага, чтобы повиснуть на нем подобно гире и тем обречь на быструю смерть в рукопашной, однако был отброшен под ноги своим собратьям.

– У меня появляется все больше и больше вопросов к господам в рясах. Причем даже не насчет их желания увидеть якобы опасного чернокнижника мертвым или у себя на цепи, – мрачно подумал Олег, одновременно ставя силой мысли подножку одному противнику, плечом сшибая второго и отправляя чары паралича в третьего, которого кто-то из русских боевых магов не то обрызгал кислотой, не то накрыл чарами гниения и тем лишил брони, буквально сползающей с тела, остававшегося тем не менее относительно невредимым. Ну, до той поры, пока высасывающий жизненную энергию топор не ударил в грудь, обрывая жизнь янычара и помогая своему владельцу восстановить силы. – Они чего, настолько увлеклись интригами, что на вражескую агентуру вообще времени не осталось?! Ладно управление орудиями дредноута захватили…От сильного техномага, если протащить его в командную рубку, такого можно ожидать…Но как они, черти их дери, не заметили появление в самом центре города целой армии чертовых осман?! Мы их здесь положили уже как минимум сотни четыре, а они все не заканчиваются и не заканчиваются!!!

На окраине города вовсю бушевала артиллерия, а в самом его сердце слышался треск ружейных выстрелов, грохот гранат и вопли сражающихся людей. Янычары, просочившиеся через ближайший к Олегу проем в стене подошли к концу, пав от ударов зачарованных топоров, став жертвами ярости немертвых или поймав пули, выпущенные залегшими среди руин стрелками. Однако метрах в двадцати от капитана «Тигрицы» внутрь периметра генерального штаба попытался войти среднего размера пилотируемый голем незнакомой чародею модели, напоминающий восьмирукого металлического великана, у которого в каждой ладони имелось по револьверу, да вдобавок две пушки торчали над плечами и в голове было установлено какое-то магическое орудие. Шагающий аналог танка вел огонь чуть ли не во все стороны сразу, искупляя низкую точность высочайшей скорострельностью, но прилетевшая ему точно в грудь глыба спрессованного строительного мусора весом в три-четыре тонны повалила его на землю. А потом принялась подскакивать на одном месте, вызывая жуткий грохот и ломая многочисленные конечности, которыми пилот пытался защититься от расплющивающего машину булыжника, созданного и заколдованного кем-то из уцелевших старших магов.

– Мы побеждаем! – Радостно заорал один из откопанных чарами Хозяйки Медной Горы офицеров, броском светового сюрикена обезглавливая сразу трех янычар, неудачно для себя вставших на одной линии. Количество бородачей в чешуйчатой броне, кстати, действительно заметно сократилось, вот только Олег радоваться этому не спешил. Какие-то предчувствия у него были…Нехорошие. Оракул-самоучка явственно ощущал приближающуюся опасность, откуда она придет и какой будет сказать не мог. Словно бы одинаково плохо ему в самом ближайшем будущем стало бы везде, куда ни сунься. Хотя нет, было одно место, куда соваться уж точно не следовало. Воздух. Одна только мысль о том, чтобы оторваться от земли и попытаться улететь вызывала у боевого мага конвульсивную дрожь и холодный пот. – Не знаю, через какой портал сюда прут эти ублюдки, но их не может быть больше, чем нас! И будь я проклят, если…

Воздух со свистом разрезал снаряд, летящий со стороны османских позиций и окутанный как минимум десятков барьеров разной окраски и структуры. Окружающие не обратили на него внимания, а вот у Олега засосало под ложечкой. Ядерную бомбу ведь принято сбрасывать в гордом одиночестве, поскольку нафига ей, спрашивается, группа поддержки…И ожидания чародея не обманули. Разрыв окруженного многосоставной волшебной защитой боеприпаса был тихим и едва заметным. Вот только после себя он в небе оставил дыру, ведущую…Куда-то. И смотреть на неё было явно не самой лучшей идеей, поскольку из разрыва в ткани мира ударили десятки золотых разрядов такой яркости, что даже имеющий огромную власть над собственным организмом целитель мгновенно ослеп. Но не оглох, не потерял тактильной чувствительности и способностей к терморецепции не лишился. А потому прекрасно слышал грохот, с которым рушатся ближайшие здания, попавшие под удары высшей магии, чувствовал, как земля ходит ходуном от близких взрывов и ощущал капли раскаленной материи, брызжущей волнами во все стороны от тех мест, куда бьют эти необычные молнии.

– Черт! Черт! Черт! – Чародей упал ничком и постарался закопаться в землю, как никогда жалея о том, что так и не научился проходить сквозь грунт и камни. А ведь у него были способности к геомантии! Впрочем, теликинез очень желающего жить сильного волшебника с легкостью заменял даже не лопату, а целый экскаватор, разбрасывая в стороны комки земли весом в пятнадцать-двадцать килограмм, а потому Олег уже через несколько секунд оказался в окопе полного профиля. Впрочем, мгновенно осыпавшийся, поскольку окрестности трясло, словно во время семибального землетрясения. Вот только волшебник лишь задержал дыхание и продолжил погружаться, поскольку недостаток кислорода одаренного с его способностями в ближайшие четверть часа даже бы не побеспокоил. – Атака янычар была лишь отвлечением! Их послали на убой исключительно затем, чтобы отвлечь наших генералов от стрельбы рядом с их драгоценными высокородными задницами и подставить город под удар стратегических чар!

Разряд чего-то, лишь смахивающего на молнию золотого цвета, ударил прямо в чародея. Или не прямо, но достаточно близко, чтобы весь грунт рядом с ним вскипел и превратился если не в магму, то, во всяком случае, в нечто очень похожее. Но земле и камням достались лишь мимолетные отголоски той мощи, которая словно живая устремилась прямо к пытающемуся спастись на глубине чародею. Зачарованная броня на руках и ногах оплавилась и растянулась, поскольку некая неведомая сила рванула её во все стороны сразу. Открытая часть лица сгорела в уголь. По ауре словно прошлись десятками раскаленных ножей, вырезая из энергетического тела щедрые пласты. А кираса, многократно спасавшая Олегу жизнь, поглотила большую часть пытающейся спалить и разорвать человеческое тело мощи. И треснула. Чародей отчетливо ощущал, как артефакт, ставший ему едва ли не более привычной частью тела, чем протез ступни, крошится и рассыпается на мелкие кусочки, не в силах обуздать поглощенную им мощь. Едва ли не изжаренному заживо волшебнику, оказавшемуся посреди слоя раскалено-расплавленного грунта, лишь оставалось порадоваться тому, что он как-то мимоходом отключил себе чувство боли еще при звуках первых взрывов, а иначе сейчас бы неминуемо в крике чистой агонии распахнул рот, позволив едва ли не кипящей субстанции втечь внутрь. Впрочем, она уже стремительно остывала. И земля больше не тряслась. Видимо Олегу не повезло попасть под один из последних разрядов, во множестве обрушивших свою ужасающую мощь на центр города.

Дар оракула с радостью подтвердил своему обладателю, что так оно и есть. А еще, что долго радоваться своему успеху вражеские чародеи вряд ли смогут. Особенно единственный на всю Османскую Империю архимагстр-техномаг, которому за заслуги и благодаря продемонстрированному мастерству уже можно бы и следующее звание присвоить. Посмертно. Ибо к защищенным вроде бы со всех сторон позициям через соседнее измерение уже подкапывается сильнейшая геомантка мира, спину которой прикрывает её родная дочь, не слишком сильно уступающая мамочке мощью, пусть и испытывающая некоторый недостаток боевого опыта, да страдающая излишней самоуверенностью. И кактус, лишь недавно смирно себе росший в каком-то архиве, ныне напоен магией в достаточной мере, чтобы по движению брови своей новой хозяйки превратиться в такое колючее тентаклевидное чудище, что даже самые опытные девочки-волшебницы из рода кракенов, у которых многочисленные щупальца, шипы, пасти и прочая страхолюдная мерзость считается, в общем-то, преимуществами, а не недостатками, при виде его скажут: «Да ну нафиг!» и пустятся наутек…

– Эта дрянь не только жарила и рвала, но и травила своими эманациями, – мысленно констатировал погребенный в глубинах земли чародей, не спеша откапываться на поверхность, где сейчас наверняка очень горячо, да и фон не самый благоприятный. Вместо этого он принялся латать свою изрядно пострадавшую ауру, заодно очищая её от всяческих следов посторонних энергий. В создании же русского боевого мага накрепко засело видение того, как османский визирь бежит впереди собственного визга от колюче-зеленой живой волны, жаждущей нести всем любовь. А также пожирать тела и души. Причем в не совсем уж и ясном сознании отравленного вражеским волшебством оракула-самоучки накрепко засела твердая уверенность в том, что если слуга султана замедлится и перестанет обгонять звуковой барьер, то его таки настигнут. – Ох, надеюсь, эта война скоро закончится. Как-то неудачно для меня складывается служба на южных рубежах родины…А насколько неудачно узнаю, когда проверю свой корабль…Если он еще существует.