Южные рубежи

– Дык, закашлялся подлюга, – пояснил Святослав, который беседовал с глазастым членом экипажа, пока остальные изучали труп и бегали по кораблю в поисках установленных покойником мин или иных неприятных сюрпризов. – Вышел за границы барьера и тут же надышался, стал быть, той дряни, которая из османских снарядов лилась…А када звук идет с пустого места, то сие вельми подозрительно! Вот и стрельнул наш герой очередью итъ на звук… Попасть не попал, но взметнувшейся грязью супостата запачкал. Ну а дальше в няго из чаго токмо не палили, как еще одним куском остался…

– Капитан! Капитан! – В дверь ввалился матрос, дышащий, как загнанная лошадь. – Там, мы это…Муху поймали!

– И? – Попытался уточнить застигнутый врасплох новым происшествием чародей, который догадывался, что из-за обычного насекомого его бы беспокоить в такой момент точно не стали, однако о сути происходящего пока еще даже гадать не мог.

– И она вас требует к себе!

Существо, которое матрос обозвал мухой, оказалось перехвачено одним из колдунов-людоящеров при попытке проникнуть в трюм и заключено в примерно двухлитрового размера каплю, оставляющую на свободе исключительно голову насекомого. И мухой оно точно не было, больше напоминая своими формами жука размером с кулак. Вдобавок помимо размера была у него и еще одна примечательная особенность: цвет, вернее его почти полное отсутствие. У обычных насекомых даже в случае серьезного дефицита пигментов не глаза на общем фоне выделяются, так хотя бы крылья иную окраску имеют в связи со своей тонкостью и полупрозрачностью. Барахтающаяся же в волшебном киселе тварюшка имела однотонно-серую окраску, напоминая не то тщательно обтесанный кусок камня, не то собравшуюся воедино пыль. Вдобавок его аура не содержала в себе ни капли жизненной энергии, впрочем и к нежити оно тоже не относилось.

– Коробейников, – проскрипело насекомое, с вероятностью в девяносто девять процентов являющееся не более чем магическим конструктом, перестав барахтаться в наколдованной луже и постаравшись извернуться так, чтобы направить свои глаза прямиком на чародея. – Вели своим людям убраться подальше. Этот разговор не для их ушей.

– Щукин, – дар оракула очнулся от спячки и соизволил сообщить своему владельцу, с кем он имеет дело. Впрочем, даже если бы способности пророка по-прежнему молчали, Олег бы об этом и так очень скоро догадался. Просто по манере речи и интонациям, который считает всех нижестоящих дерьмом и задирает нос до небес даже в тот момент, когда с его штанов капает нечто липкое, вонючее и дурнопахнущее. – А нам есть о чем разговаривать? Ты в компании священников прибыл на разговор и, отвлекая собою внимание, подослал в мою каюта диверсанта, подбросившего туда какую-то отвратительную черномагическую мерзость. Я слышал, шулеров принято бить канделябром, но тут канделябром уже не обойдешься. Будь уверен, раструблю об этом на всю Россию, благо не будет проблемой собрать доказательства. Труп диверсанта есть, есть даже десятки независимых свидетелей с окружающих кораблей, которые видели, как мои люди расстреливают невидимку. Напомни мне, что там полагается за такие фокусы на линии фронта во время большой войны, когда император призвал своих подданных отложить в стороны междоусобные распри?

– А ты натравил своих головорезов на моих людей! – Морда насекомого-конструкта не могла передавать эмоции своего создателя, но Олег знал, что тот сейчас буквально трясется от обуревающих его эмоций.

– Все было по закону и официально, – пожал плечами чародей, который был абсолютно уверен, что уж с этой-то стороны к нему не подкопаешься. – Если твои люди не хотели участвовать в поединках, могли бы и отказаться. И вообще не стоило им обижать мою команду. Полагаю, на этом наш разговор пора заканчивать…

– Подожди! Стой! – Отчаянно заверещал искусственный жук, когда кулак Олега окутался огнем и стал приближаться к конструкту. – Не стоит горячиться и доводить дело до официального разбирательства! Получишь компенсацию! И вообще, я не хотел, меня вынудили! Да нужен был бы ты мне сам по себе как собаке пятая нога!

– Подробнее, – окутанные пламенем пальцы остановились буквально в десятке сантиметров от морды фальшивого насекомого. – Если ты желаешь, чтобы я хотя бы обдумал твое предложение спустить все на тормозах, то должен рассказать мне чего-нибудь ну просто очень интересное. Про тех, кто вынудил тебя попытаться меня подставить. И привести доказательства своих слов.

– Убери своих матросов, они и так уже слишком много знают! И лучше бы тебе позаботиться о том, чтобы никто из них не начал болтать! – Истерично потребовал младший магистр. Дар оракула подсказал чародею, что Щукин уже находится на пределе своего самоконтроля и, если перегнуть палку, способен упереться рогом. А известно ему было много интересного…

– Ладно, убедил, дальнейший разговор пройдет конфиденциально, – Олег решил подыграть собеседнику и силой мысли подхватил каплю с пойманным пленником, после чего отправился в свою каюту, сопровождаемый друзьями и супругой. – Как видишь, матросов вокруг больше нет, а присутствующим я полностью доверяю и в любом случае всё расскажу. Итак?

– Когда я после прибытия в город только-только зашел в штаб, то сразу оказался перехвачен представителем Святейшего синода. Он предложил сделку. Меня особо не упрекают в падении крепости, поскольку численное преимущество осман было слишком велико, но твой вольный отряд получает наказание, как плохо справляющийся со своей работой. Нечто подобное сейчас церковники проворачивают против многих магов из состава Дальневосточной армии, чтобы не дать им вырасти в званиях, а также получить титулы и награды, – Скрипнув пару раз хелицерами, конструкт начал колоться. И пока все сказанное им вполне укладывалось в русло тех событий, о которых Олегу рассказывал Мстислав. – Святоши опасаются окопавшихся там язычников, которые обязательно снова поднимут голову и начнут активно проповедовать старую веру в других регионах страны, если не найдется, кому их притормозить! А ты еще и чернокнижник, который с ними не сотрудничает! Вот как такого в покое оставить?! Когда твои слуги принялись резать мою свиту, я обратился к ним за помощью, но чертовы монахи почему-то медлили и дотянули аж до сегодняшнего дня! Сначала было решено подкинуть какой-то проклятый магический контракт, но потом представитель Синода буркнул, что повторяться не следует, а такую бумажку тебе вручить еще в Сибири пытались, и потому взяли кости, которые какой-то ныне дохлый османский колдун из проживавшей на побережье мелкой дворянской фамилии изготовил…

– Олег, собирайся! – В капитанскую каюту ворвался отдаленно напоминающий человека вихрь бушующего пламени, в котором лишь очень внимательный человек мог бы признать Мстислава. Искусственный жук панически вскрикнул и самоуничтожился, рассыпавшись мгновенно истлевшими клочьями серой материи. – Нас, черт побери, османам в зубы посылают! В самое, мать их, сердце вражеского лагеря! Э…А что это тут у вас вообще происходит?

– Возможность призвать к ответу за вредительство в военное время и принести в жертву древним богам не кого-нибудь, а как минимум представителя Святейшего Синода. – Медленно проговорил чародей, которого как появление молодого волхва так и его слова застали врасплох. Однако, несмотря на несомненную важность данного события мысли чародея по-прежнему были заняты услышанным пару секунд назад признанием. И тем, что самая могущественная организация в стране, ну если не считать императорского семейства или боярской думы, фактически объявила ему войну. Ну, точнее спустила до исполнителей план по его ликвидации или закабалению. – Если только как-то удастся младшего магистра Щукина заставить повторить свои показания в суде.

Глава 24

О том, как герой встает лицом к лицу с врагом, вязнет в формальностях и обесценивает шедевр

Три десятка то ли девочек, то ли девушек, чьей одеждой служили лишь золотые ошейники, узенькие белые топики и миниатюрные обтягивающие шортики того же цвета, плескались в большом мраморном бассейне с подсвеченной ароматизированной жидкостью, которая являлась скорее овеществленной магией, чем чем-то физическим. Во всяком случае, рабыни лет так двенадцати могли по ней бегать без всякой активной магии…А также погружаться в её глубины и дышать там без какого-либо дискомфорта. Малолетние украшения чьего-то гарема весело визжали и азартно плескались, перекидывая большой ярко раскрашенный мячик друг другу и стайке дельфинов, являющихся их оппонентами в игре, отдаленно похожей на водное поло. Арбитром служила какая-то странная пятиметровой высоты русалка, у которой острые уши, кожа шоколадного цвета, светящееся синим глаза и выставленный на всеобщее обозрение огромный бюст дополнялся рыбьим хвостом соответствующих габаритов. Земли под ногами не было и пола тоже – только роскошные пушистые снежно-белые ковры, по сравнению с которыми большинство постелей в которых когда-либо ночевал Олег выглядели не более чем грудой грязной дерюги. На изящные диваны и кровати, расставленные тут и там, смотреть чародей и вовсе не рисковал, поскольку сидеть или лежать на подобных произведениях искусства ему казалось почти кощунственным. Ярко светило солнце, прогревшее воздух до вполне комфортных двадцати градусов Цельсия, наплевав на тот факт, что загорать вообще-то не сезон. Шелестели листьями финиковые и кокосовые пальмы, которых вблизи Ростова-на-Дону раньше точно не было. В тени тропических деревьев дремали или бродили туда-сюда выпрашивая подачки тигры, львы, пантеры, ягуары, рыси и обычные кошки всех пород и расцветок, к которым хозяин данного места явно был неравнодушен. А вот одетые в нечто вроде удивительно консервативной униформы горничных служанки, казалось, возникали прямо из воздуха, чтобы подлить кому-нибудь из османских чародеев вина, подать сигару или выполнить иной их мелкий каприз. В замене предложенных всем посетителям данного места угощений, во всяком случае, они точно не участвовали. Висящие прямо в воздухе золотые блюда являлись сложными артефактами, которые самостоятельно обновляли свое содержимое, стоило лишь количеству выставленной там пищи хотя бы на четверть.

– Знаешь, Мстислав, я как-то иначе себе представлял пребывание в самом сердце вражеской армии, – заметил Олег, пристально изучая тонкую ажурную желтого цвета цепочку, которой османы фиксировали неподвижно своих самых важных и ценных пленников. Металл внешне напоминал обычное золото, однако прочность его была просто ошеломляющей. Чародей, усиливший свои мускулы при помощи магии, сжимал звенья достаточно сильно, чтобы у него потрескались кости…И ни капли их не деформировал. А ведь у изделия восточных мастеров напрочь отсутствовали какие-либо руны или активные зачарования. Все это имелось лишь у ошейника, который тоже представлял из себя то еще произведения искусства, на первый взгляд кажущийся не более чем экстравагантным украшением, но в сути своей являясь изощренным пыточным устройством. – Нет, я конечно слышал, что по сравнению с восточной роскошью, наши балы и прочие торжественные приемы – просто верх аскетизма. А уж сибаритство и избалованность высшей османской знати и вовсе вошла в легенды…Но это все как-то перебор!!!