Морские досуги №4,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Но ничего же не случилось …, — попытался оправдаться я.

— Это тебе просто повезло. Да! Вот это ты учудил, — его возмущению не было предела.

Он сел в кресло, немного передохнул, чтобы сбросить эмоции, и продолжал:

— Ну и дурак же ты, дед! Елки-палки, вот это же надо…! Как это можно! Ты же все судно подставил бы из-за этого Зайцева!

Потом он немного успокоился и, поглядев на стопу ящиков, предположил:

— Может быть, в каком-то из этих ящиков что-то и кукарекает?

— Да я, вроде бы перебирал их — и ничего не нашёл, — оправдывался я. Но кукареканье неслось именно откуда-то с той стороны. Из ванной комнаты.

Капитан быстро поднялся с кресла и, чуть ли не бегом, проследовал в ванную комнату. А там начал простукивать и переворачивать эти злосчастные ящики.

Бац, бац, бац — ниже-ниже…. Стучал он по ящикам.

— Да! Вот он, — радостно вытащил он из кучи один из них, — Вот из этого ящика у тебя и кукарекает.

И на самом деле. Я прислушался к этому ящику. Точно! Этот ящик и кукарекал.

— Да. Там, наверное, находиться сингапурский будильник. Кто-то нажал кнопку на нем при погрузке — и он, поэтому и кукарекает, — предположил капитан.

— Да ты что!? — я был ошарашен от простоты такого решения.

Вытащили мы этот ящик, отнесли его в дальнюю кладовку и оставили там. До конца рейса я так его больше и не трогал. Не заходил в ту кладовку, но кукареканье в каюте прекратилось.

А когда Зайцев пришел в Сиэтле к нам на борт, я его с интересом спросил:

— Что это у тебя в ящике там кукарекает?

— Да, елки-палки, это моя жена, наверное, будильник положила туда, клавишу на нем нажала — вот он и кукарекает — он долго смеялся над моим рассказом и изумлением американского журналиста.

Капитан, немного успокоившись после моего рассказа, и немного охолонил нас:

— Одно только нормально, что у тебя с башкой всё в порядке, и крыша у тебя не съехала. Это доказывает, что ты ещё не чокнулся, хоть и в рейсе находишься больше полугода, и перед любым судом можешь находиться в полном здравии.

И потом рассказал нам, что этот корреспондент пришел к нему очень озабоченный: