Зов ааори

– Это «присоединись или уходи». Такой сигнал фонарём подают, если предлагают найм. Пираты помогут, если придётся устраивать морской бой в порту. Граф пообещал каждому кораблю по пятьдесят тысяч. Для пиратов здесь соперников в абордаже нет. Так что порт падёт, кто бы его ни защищал, если мы наберём хотя бы десяток кораблей.

– А зачем «уходи»? – спросил я.

– А затем, чтобы под руку не лезли! – Ка-ра усмехнулся. – Имперские красоны, которые повезут пехоту, особо не будут разбираться, пират мимо идёт или нет. А полиболы бьют далеко и больно. Кстати, в пехоте есть трое мудрецов четвёртой ступени. Так вот, они тоже не станут разбираться…

«Бернаси» встретил нас южнее города, и оттуда нам просигналили дальше не ходить. Поэтому ещё несколько дней мы стояли на якоре вместе с шестью другими пиратами, решившими присоединиться. «Бернаси» то уходил, то возвращался, сообщая новости. К тому времени, как появились красоны с пехотой, город ещё держался. Стену в одном месте сумели пробить, но горожане за ночь завалили пролом.

А вот пушки у восставших подходили к концу. Конечно, сила у снарядов была потрясающей, да только материалы, из которых делали орудия – подвели. Четыре штуки уже разорвало при выстреле. Оставалось ещё три. Но стрелки, занимавшиеся орудиями, теперь отбегали в заранее подготовленные укрытия – чтобы не зацепило при взрыве. Во время обстрела Мобана пушек ещё было значительно больше.

Ещё через пару дней настойчивость осаждающих была вознаграждена: стена была пробита в трёх местах, завал тоже разметали – и всю ночь били по проломам, не позволяя защитникам их заделать. Граф объявил, что на следующий день будет штурм. И не ошибся. Утром Ка-ра было приказано идти к городу, а моим бойцам готовиться к высадке и защите мудрецов.

Корабли неспешно шли к городу, и когда мы вошли в гавань, в порту уже шёл бой. Большая часть восставших высадилась с началом штурма – и теперь пыталась выдавить стражу и городское ополчение с пирсов. А вот стены уже пали: удержать их не получилось, и сражение переместилось на улицы. Судя по тому, что удавалось разглядеть с палубы «Фифки» – восставшие повторяли свои мобанские подвиги.

Странно, но пока мы шли через гавань, пока готовились к высадке, я не волновался и почти не боялся… Похоже, я уже просто устал от этой войны, от постоянных плохих новостей и от людей, сходящих с ума. Хотелось побыстрее всё закончить и вернуться к привычной спокойной жизни. Тем временем в городе творилась настоящая бойня. И таких зверств за всю свою жизнь видеть мне ещё не доводилось…

Высадились мы на краю порта. Вперёд выдвинулись отряд разведчиков, за ними – сотни Ножа, Пуза и Хмура и Суча, а за ними, в окружении копейщиков – девушки, мы с Пятнашкой и мудрецы. К стене пробивались с боем: хотя войска Форта и начали наступление на узких улочках, но захватчики уже растеклись по всему городу. То тут, то там начинались бои на баррикадах и в крупных домах. Защитники старались укрыться, где только могли. Порт уже почти пал, и если бы не появление нового врага в тылу – к вечеру город был бы разграблен.

Для своей позиции Ксарг выбрал единственную сохранившуюся башню. На её вершине не было крыши, а укрыться на открытой площадке можно было только за каменными зубцами. Но именно это Ксарга и привлекло в ней больше всего.

– Меня защищает мудрость, – пояснил он. – Ну а за крышей ничего не видно.

Башня была далеко от проломов, и ждать там своих не было смысла. Поэтому пока что десятки моих мечников и бойцов с топорами успешно зачищали по пути улицы от отдельных групп врага. Большая часть захватчиков уже устремилась навстречу новой битве – и путь был относительно свободен. И даже так нам пришлось отбивать нападения из боковых улиц, когда, не сумев оценить численность отряда, на нас выскакивали группы врагов.

Повсюду попадались тела убитых защитников и захватчиков. Видны были и следы грабежа. Со всех сторон доносились крики, стоны, плач и проклятья. Один раз пришлось вступить в бой со стражниками, потому что те перекрыли улицу, по которой двигалась толпа женщин и детей. Стражники успешно сдерживали копьями передовые десятки, но Ксарг просто смёл их в стену ближайшего дома – а мои бойцы пересекли поток беженцев и прошли дальше.

Когда мы проходили мимо горожан, то, кроме злости и усталости, в их глазах я не мог прочесть ничего. Даже сейчас, породив восстание и проигрывая, они ненавидели всех ааори – даже тех, кто уже дважды пытался их спасти. Впрочем, не буду врать – спасали мы, в первую очередь, себя.

Башня оказалась захвачена восставшими, которые совсем не ожидали нашего появления. Они как раз пытались затащить одну из пушек на крышу. Видимо, успели спасти перед ударом войска Форта. Когда к башне подошли мудрецы – бой с ними был уже закончен, а ребята Ножа выбрасывали на улицу трупы.

– Я наверх! – предупредил меня Ксарг. – А вы тут готовьтесь обороняться…

Готовиться долго не пришлось. Входов в укрепление было три: две двери на стену и один выход в город – который мы за несколько минут завалили камнями и мебелью из ближайшей баррикады. Участок стены, ведущий к руинам следующей башни, тоже заняли – оттуда удобно было наблюдать, что происходит в городе и окрестностях, а подняться на него можно было только через занятое нами укрепление. Второй выход на стену пришлось завалить: нам легче было оборонять узкий проход, чем широкую лестницу.

Девушки взялись за луки и принялись стрелять во всех, кто пытался приблизиться. А я поднялся выше, куда ушли мудрецы – и нос к носу столкнулся со своим «знакомым», лори Ла-раном. Тот крался к лестнице, постоянно оглядываясь назад, где слышались голоса мудрецов, и меня не сразу увидел. А я не стал медлить и ударил мудростью. За мгновение до того, как в него врезалась острая ледяная игла, Ла-ран всё-таки успел выставить щит. Но пущенная следом огненная стрела оказалась для него невидима, потому что к ней примешались белесые искры, которые наводняли места, где было много боли и страданий. Я их видел, а вот Ла-ран – нет.

Он с удивлением посмотрел на меня, перевёл взгляд на свою грудь, где из-под доспеха били языки пламени – и заорал, метнувшись ко мне. Я отскочил, давая горящему лори проход. Ла-ран, продолжая кричать, выскочил на лестницу, оступился и с грохотом покатился вниз. Не знаю, суждено ли ему было выжить в пламени, но шею он себе сломал раньше, чем это удалось проверить.

– Что там за вой? – поинтересовался выглянувший с крыши Грапп.