— Что?! Почему из строя?
— Техники утверждают, что она подвергается воздействию магнитного поля, напряжённостью…
— Ладно, ладно, не надо технических подробностей. Нашёлся супергерой! Вот мы сейчас с ним потолкуем, сразу вся дурь из башки вылетит.
— Думаете, электрические силы, которыми он оперируют, связаны с его, как вы выразились, «дурью»? Очень сомневаюсь. И очень прошу предоставить ведение… переговоров мне.
В районе перекрёстка улиц Московская и Суворова собралась приличных размеров толпа. Люди галдели и шумно обсуждали невидное диво: мою машину, внаглую припаркованную под знаком «Остановка запрещена», и уже было водруженную на эвакуационную машину, старательно ставили на место. При этом сам работник ДПС, до того важно стоявший в стороне и что-то записывающий, всячески помогал попасть в нужный парковочный квадрат. Сам я лишь легонько мазнул взглядом по этому, в другом месте и в другое время, безусловно, юмористическому эпизоду, и отправился в штаб-квартиру местного ФСБ. Мне было глубоко плевать как на машину, так и на местные правоохранительные органы. Если бы она оказалась на штрафстоянке, то судьба её была бы ничем не лучше той, которой она удостоилась бы, оставаясь на перекрёстке: использовать машину я больше не собирался, и мои внутренние часы отсчитывали последние отпущенные мне дни.
Клоуны на посту охраны бдели, вежливо попросили представиться и даже спросили, к кому я направляюсь. Однако после пожатия плечами и просьбы проводить к начальнику, который ведёт моё дело, сделали стойку. Не сразу со входа, а только когда я сам сообщил, что нахожусь в разработке! Ну, орлы! Пришлось приголубить особенно ретивого слабым энергетическим импульсом, после чего у второго явно прибавилось мозгов в голове, и он начал кому-то звонить. Пришлось подождать. Я демонстративно присел на турникет, от чего он пикнул, заискрился, и приказал долго жить. Вскоре ожидание оказалось вознаграждено, и давешний вахтер вежливо, чуть ли не под ручку, заглядывая в глаза, повёл меня куда-то вглубь здания.
Кабинет, куда меня провели, был живым воплощением весьма специфического «делового» стиля недалёкого прошлого. Массивный стол, заваленный бумагами, пара деревянных, неудобных стульев, да несколько уставленных какими-то книгами и папками шкафов. Такое чудо природы уже давно именовали некрасивым словом «совдеп». Зато люди, сидевшие в этих самых креслах, никак не располагали к навешиванию на них ярлыков, потому что все ярлыки тут же соскальзывали с их неприметных лиц. Люди были овеществлённым понятием неприметности. Правда, по их глазам было видно, что это совершенно не мешает им иметь известную толику властности и самоуверенности. У старшего к этим чувствам также добавлялась ирония — подобные глаза часто называют «мудрыми».
— Господин Познань! — встал мне навстречу пожилой. — Рад, наконец-то, увидеть вас, так сказать, собственной персоной!
— Добрый день, — нейтрально ответил я, продолжая с интересом разглядывать собеседников. К слову сказать, второй из них лишь коротко кивнул, не спеша проявлять эмоции. — К сожалению, не могу обратиться к вам по имени-отчеству, потому что банально их не знаю.
— Извините. Кирюхин Илья Егорович. Будем знакомы.
— Илья Егорович, это же ваши люди вели меня с момента появления на Земле? — сразу взял быка за рога.
— Да. Мне поручено ваше дело.
— Позвольте выразить вам своё восхищение: ни одного лишнего движения, всё чётко и рассудочно. Мне было приятно работать с таким высококлассным специалистом. Это также и мнение моего безопасника, которому я всецело доверяю.
— Вы не в том положении, чтобы ломать комедию, господин Познань, — вставил свои пять копеек второй субъект.
— Не могу не согласиться, — криво улыбнулся в ответ. — Только вы его не знаете, уважаемый — моего положения. Илья Егорович, мы сможем с вами поговорить откровенно?
— Вы забываетесь, господин Познань. Стоит вам отсюда выйти — и вас возьмут, — гнул свою линию молодой.
— А зачем меня брать, если я уже здесь?
— Здесь вы по другому делу, — скривился молодой. — Меня интересуют ваши связи за границей. В ваших интересах сотрудничать с… нами по всем вопросам.
— Господин, не знаю как вас по имени-отчеству, но мои интересы волнуют меня сейчас меньше всего. Меня интересует только та польза для Земли, которую я мог бы принести своей смертью, и не более того.
— Значит ли это, что вы не собираетесь сообщать информацию на своих друзей за границей?