— Ну, дай бог, никого не убил, — подумал я, и, удовлетворившись осмотром, быстро зашагал к полковнику, который с интересом смотрел на меня, со двора одной из городских хижин.
Мне доложили о захвате, почти полутора тысяч, пленных, все они были чёрными, кроме десятка белых солдат, одного младшего офицера, и трёх капралов, ну, или как у них правильно называются, унтер-офицеры, то бишь сержанты, по-нашему.
Кроме этого, были ещё захвачены почти три тысячи винтовок, собранные по всему лесу, и большое количество боеприпасов к ним. Винтовки были устаревшей системы Гра. Жадюги… зажали хорошие винтовки своим чёрным солдатам
— Привет, полковничек, — обратился я к Мартину Долизи. О том, что он имеет звание полковника, мне доложили пленные солдаты. Но, полковник не понимал ни языка банда, ни русского. Пришлось воспользоваться услугами переводчика, в лице его бывшего солдата, который, хоть и с трудом, но понимал язык банда.
Это было сущее мучение. Ничего так и не добившись, ни от переводчика, ни от солдата, я, психанув, сказал, что сейчас насажу на копьё обоих, если не добьюсь понимания, и угрожающе помахал перед их носом своим родовым, так сказать, штандартом, с бунчуком из змей. Но, всё равно, ничего не добился.
Полковник ощутимо побледнел, сквозь слой загара, поняв, что ему угрожают, тем более, непонятный урод, с абсолютно зверской рожей, ну, а негр начал молиться своим богам, сыкло…
Оглашая матом прохладный вечерний воздух, я побесился, сбрасывая негатив, а потом вызвал всех белых пленных. Четырнадцать человек стояли передо мной, в одну шеренгу, с трепетом ожидая своей судьбы. Все они были в изорванных мундирах, подсвечивая мне своими фингалами, и стёсанными от ударов, лицами.
Рассматривая их лица, я задал вопрос на русском языке — Ву парле Франсе?
— Ви, ви, — радостно отозвались они. Вот, сволочи, французский все знают, а я нет.
— Шпрехен зи дойч? Неуверенно поднялась одна рука. Я с досадой отмахнулся от будущего переводчика. Немецкий я ведь не знал. А почему спрашивал? Да так, просто, поиздеваться, и показать, что тоже, не лаптем щи хлебал. Или, как это по-африкански, не вчера слез с дерева, не вытащив банан изо рта.
— Ладно, по-русски понимает кто-нибудь? А, пацаны? И тут, мне прямо повезло, один из солдат оказался сербом, неплохо понимавшим по-русски. Как уж он оказался во французской пехоте, я не узнавал. Был он капралом, и разумел по-русски, говорил, правда, на нём с трудом, но понимал хорошо. Вот через него-то, я и стал вести переговоры со своим врагом. Звали переводчика Драган Принцип.
— Ну, давай, родственник… зачинщика первой мировой, начинай переводить.
— Ваша фамилия, звание, часть, возраст, рост, вес, сексуальная ориентация?
Серб не понял моего намёка, но стал старательно переводить мои вопросы. На последнем вопросе, серб поперхнулся, не совсем поняв мои слова.
— ???
— Ладно, последний вопрос опустим. Не читали вы Фрейда. Тёмные вы люди. Да, и американцы ещё вам мозги не засрали, своим радужным сообществом, тунеядцев и педоголиков.
Полковник Мартин Долизи пребывал в лёгком шоке, от всего увиденного и услышанного. Сначала чёрная обезьяна, со страховидной, перекошенной рожей, называющая себя вождём, полезла к горным пушкам. Он подумал, решила полазить, засовывая в ствол всё, что угодно, от головы до, гхм…, других своих членов, например, руку. Или, потаскать пушку на себе, от радости увиденного большого куска металла.
Но, человекообразная обезьяна, по недоразумению называвшая себя команданте (наверное, это была кличка, данная кем-то из белых), не стала исполнять танец мумба-юмба, и скакать, стуча себе в грудь огромными кулаками. Она сделала хитрее, изобразила на своей отвратной морде понимание, и, с деловым видом, прямо, как в цирковом номере, стала осматривать пушки, открыв замок орудия, правда, довольно долго провозившись с этим.
Нашла снаряд, разобралась, каким концом засовывать его в казённую часть, и, вставив его куда надо, захлопнула орудийный замок. Произведя манипуляции с орудием, она развернула его в сторону саванны. Задрала вверх ствол пушки, и, нажав на спусковой рычаг, выстрелила из неё.
Снаряд вылетел из орудия, и, пролетев положенное ему расстояние, разорвался с глухим звуком, где-то вдалеке, вызвав бурю восторга у чернокожих аборигенов. Затем чернокожий повелитель безволосых животных, подошёл к нему и заговорил на человеческом языке. Но Долизи его не понял.