Разумеется, пёс, почему это такая полезная штука, что это за фон и всё остальное, как обычно объяснить не потрудился, но по озабоченной морде Добермана было понятно, что мы столкнулись с чем-то очень нехорошим. По лицу Алёши некогда было ничего непонятно, оно было либо глупым, либо в паническом ужасе от очередного удара судьбы. Мой мехвод на укусы хорька ласки и ударивший по голове гаечный ключ реагировал одинаково — паническим ужасом.
— И где?
— Километров двадцать от нас.
— Предлагаешь посмотреть? — спросил Доберман.
— Не знаю, но танк надо подготовить, прежде чем прокатиться. Без подготовки потом с дезактивацией проблемы будут, слишком редкая машина. Можно и немного, пару-тройку дней подождать. Сейчас там самый активный фон.
— А что-нибудь нужное не растащат? — неожиданно вставил свои 5 копеек Алёша.
— Давай готовиться, сказал Доберман. — удивлённо глянув в сторону Алёши, неожиданно проявившего такую активность.
Блохастый показал лапой:
— Сначала надо километров тридцать туда. Подготовим машину, чернота вроде как закончилась и прокатимся посмотрим. Сейчас противоядерную защиту поставим, дуло закроем и избыточное давление, всё как наших советских танках.
Мне, как обычно, никто ничего объяснить не потрудился.
План был очень прост. Пятно какого-то фона, от какого-то тактического взрыва, которое все боялись, и после которого надо было мыть танк, очевидно это какая-то дрянь, наверное, химия, надо было обойти с подветренной стороны. Алёша легко вывел Зайку на довольно большую, закрытую со всех сторон холмами местность, на которой располагалась несколько домов. Судя по всему, здесь был ремонтный завод для сельскохозяйственной техники. Очень красивые, огромные комбайны и несколько невероятных тракторов с колёсами почти с рост человека стояли ровными рядами. Многие приспособление мне были знакомы, но они были гораздо больше чем я привык видеть и все были гораздо красивее, и было покрашено яркой, гладкой краской — настоящие произведения искусства. Предназначение некоторых агрегатов я так и не понял.
Мы бегали, таскали железки, и по указанию Блохастого искали всякий мусор. Я так понял, что это гадость намертво прилипает в броне и потом ее отмыть очень-очень сложно. То-что эта дрянь будет на траках, пёс смирился, а вот пачкать корпус он не хотел совершенно. У пса были баллоны со специальной пеной, и он заделывал все щели, но она прилипала к краске и отодрать её будет потом невозможно. Он охал и переживал, что потом придётся обдирать всю зайку. Я спросил, а как выглядит это дрянь?
— Это мельчайшая пыль, она осядет на корпус и передаст радиацию металлу, краску и верхний слой придётся сдирать. — и продолжил пшикать из баллона, из которого получалось совершенно невероятное количество пены.
— Мы же в селе. Давайте клейстер сварим и броню бумагой и тряпками обклеим, а потом смоем. Мы каждую зиму так окна обклеивали. Мука то тут должна быть, тряпки и газеты.
Оба пса не понимающе смотрели на меня. В их мире не было деревянных окон с щелями и никому в голову не приходило их заклеивать? Я несколько минут объяснял, что такое клейстер. Главное идея. Доберман оставил меня помогать устанавливать фильтры избыточного давления, а сам умчался мародёрствовать. Компрессор, большой цилиндр фильтра и ещё куча заглушек была запасена заранее.
Уже через двадцать минут нашлись несколько мешков с мукой, несколько банок с крахмалом, пачки с манкой, какао, каши, пачки детского питания, печенья и всё что могло лепиться на броню. Наш десантник ограбил дома и небольшой сельский магазин. Мы использовали мёд, зубную пасту, и всё что только можно. Газеты, журналы, простыни, половые тряпки, полуистлевшая рабочая одежда, носки, шторы. У меня на роже не сходила улыбка. Зайка снова становилась моей Заечкой, покрытой мусором и тряпками. Траки и катки щедро извозили в грязи, намешав её с обойным клеем, пару пачек которого наш добытчик тоже ухитрился отыскать. Сейчас-бы сюда товарища старшего политрука с финской, пусть посмотрит, как по-настоящему выглядит танк, обвешанный мусором. Его от одного взгляда удар хватит.
Через большой цилиндр в танк подавался чистый воздух, который должен был дуть из щелей наружу и не впустить ядовитую пыль внутрь. Всё-таки много знают эти животные и какая у них техника, и сколько всего они успели на придумывать.
Мы уже сделали большой крюк и подъезжали с подветренной стороны, когда Доберман истошно завопил:
— Орда! Вашу мать, Орда! — сейчас он наблюдал в какой-то экран, который сделан внутри больших очков как у сварщика, только с непрозрачными стеклами, и вот эти экраны было изображение, которое передавалось с небольшого самолетика с четырьмя пропеллерами, летевшего над танком метрах в ста выше.
Что его напугало, я сразу не понял. Ко мне повернулся второй пёс и сказал:
ebooksa